Джей Макинерни - Модельное поведение

— Ну да, — язвительно парирует Тони, — типа «Джи, давай-ка прикинем, сколько раз на сегодня я хочу, чтобы мне отсосали?»

— Да пошел ты, чувак! Не все они такие, понимаешь, о чем я говорю?

Кларенс рассуждает так авторитетно, будто в другой, предыдущей жизни был суперзвездой и досконально помнит подробности пребывания в той шкуре. Он обращается ко всей компании в целом и к своему напарнику Васе в отдельности. Васин взор слегка затуманен, не фокусируется за толстыми стеклами очков, «уши» его шапки развеваются на ветру, пучки редкой растительности покрывают щеки. В руках у Васи древний кодаковский фотоаппарат, который он периодически подносит к уху, как будто ждет, что тот что-то ему скажет.

Неожиданно толпа напряглась и затихла, срослась в один трепещущий орган чувств. К тротуару припарковался блестящий черный лимузин, но за тонированными стеклами было невозможно разглядеть доставленный им груз. Шофер, затянутый в униформу, маршируя, обогнул машину и распахнул дверцу.

— Чип! — заорал один из фотографов. — Он здесь!

— Эй, Ральстон!

— Я твой самый большой фанат, Чип!

— Как насчет автографа, Чип?

— Посмотри сюда!

— Обернись! Улыбнись!!!

Прежде чем спуститься на бренную землю, актер замешкался, выглядывая в распахнутую дверцу лимузина, затем двинулся к парадному входу, сгорбленный, спрятав, как черепаха, голову в панцирь своего пиджака. Он двигался быстро, но не настолько, чтобы увернуться от меня, когда я проскользнул через полицейский кордон и преградил ему дорогу.

— Привет, Чип. Я — Коннор Макнайт.

Просмаковав наносекунду, в которую страх промелькнул в его распахнутых глазах поразительного орехового оттенка, я нанес ему сокрушительный удар головой в нос. Он попытался уклониться, тем не менее удар получился мощный. Достаточно мощный, чтобы выбить все дерьмо из моей головы.

— Я твой самый большой гребаный фанат, Чип! — сказал я.

Он закачался, держась одной рукой за полицейское ограждение, схватившись другой за нос, а потом рухнул на колени — в тот момент, когда меня схватила охрана и приложила лицом к холодной реальности асфальта.

После пары часов, проведенных за решеткой, меня наконец выпустили. Слава Богу, что главный по камере, только что пристреливший напарника по бизнесу на Девятой авеню, не был поклонником Ральстона. А когда я сообщил причину моего нападения, он и вовсе взял меня под свое крыло. В двух своих последних картинах Ральстон играл роль полицейского, а потому его окрестили «петух».

Брук ждала меня у стойки. Там же топтался и репортер из «Пост», болезненного вида человек, староватый для бульварной газеты — немного за сорок, — он повернул козырьком назад свою бейсболку «Нью-Йорк никогда не заканчивается» и с хрустом развернул стенографический блокнот.

— Зачем вы это сделали? — спросил он, как только я поставил последнюю подпись в бумагах.

— Мне не нравятся его фильмы.

— Это правда, что вы преследовали Чипа Ральстона несколько месяцев?

Брук взяла меня за руку, и мы двинулись в сторону выхода. Снаружи по лестнице карабкались во множестве репортеры и фотографы.

— Коннор здесь!

— Это ваша подружка?

— Как ее зовут?

— Эй, Коннор!

— Как насчет поцелуя для снимка?

Они преследовали нас, пока мы неслись по улице. Один репортер бежал рядом с диктофоном наперевес: «Как насчет слухов, что он присвоил ваши деньги от наркосделки?» Двое папарацци умудрились забежать вперед и, щелкая вспышками, залегли на нашем пути.

— Что еще за слухи? — спросила Брук.

— Информация становится слухом, как только ты ее опроверг, — объяснил я. — Просто иди. Не обращай внимания.

— Ну же, Коннор! — ныл репортер.

Удивительное дело, внимание этих репортеров и прохожих только веселило меня, и я ничего не мог с собой поделать. Так вот каков он, — пришло мне в голову, — убогий луч моей славы. Нет в нем яркости сценического освещения, скорее, это свет ночника, отраженное сияние сенсаций-однодневок и секс-партнеров знаменитостей, которые жаждут жить чужой жизнью. Что они и делают. Что сейчас делает Филомена.

Брук казалась очень расстроенной.

Пройдя несколько кварталов, мы спрятались в японском ресторане. Японские бизнесмены курили у барной стойки. На секунду у меня появилось ощущение, что я вернулся в Киото. В то время, когда не было Фил, когда всего этого не было.

Я объяснил репортеру, который прошмыгнул за нами в ресторан, что мы с Чипом были любовниками и что он попользовался мной и жестоко бросил. Выданная информация на какое-то время должна была занять его (не говоря уже о представителе по связям с общественностью Чипа Ральстона).