Кэти Летт - Бешеные коровы

Порозовевшее от недавней стимуляции личико Джека светилось радостью.

— И не подлизывайся, — сказала ему Джиллиан, изучая карту метро. — Я знаю, что ты делаешь это, увидев меня, только из-за еды , — резко закончила она, воткнув ему в рот бутылочку с молоком. — Ты ведешь себя как съемочная группа при появлении микроавтобуса с обедом.

Но ей все же нравилось, как сосредоточенно он ее изучал. Как бы груба она с ним ни была, он рассматривал ее так, будто собирался написать ее портрет. Даже по утрам, когда от ее дыхания пахло вчерашним алкоголем, а под глазами появлялись мешки, ее ждал все тот же взгляд, полный обожания. Ей нравилось, когда на нее так смотрел мужчина.

Вернувшись в свою мрачную квартирку в полуподвале в Клапам, Джиллиан упаковала все необходимое для ребенка, вызвала такси, сославшись на номер счета, по которому не собиралась платить, и отправилась в «Савой».

Возле стойки администратора она задумалась о своем положении. Ни адреса, ни друзей, ни денег, ни образования, ни работы, ни перспектив. В компаньонах у нее маленький нытик, а в багаже — седой лобковый волос. Она скомкала карточку, напоминающую об аудиенции у Роузи Фьючерз. Самое неприятное в ее будущем — то, что оно должно измениться. Причем не в лучшую сторону.

— Номер с видом на реку, — произнесла она с таким резким акцентом дамы из высшего света, что о него можно было серьезно пораниться. Джиллиан предварительно позвонила сюда, потому что такие отели с подозрением относятся к людям «с улицы». «Обновление интерьера» — так звучало объяснение ее внезапному появлению здесь. В доме полно волосатых рабочих и всякого строительного мусора. Ей повезло, что в тот момент, когда она приехала, шел дождь, потому что она смогла воспользоваться им как предлогом не давать администратору своей кредитной карточки. Какая незадача, ее сумочка как раз была в багаже, который уже унес носильщик.

— Я сначала переодену ребенка и приму горячую ванну. — Она знала, что в ее интересах ставить перед фактом, а не спрашивать разрешения, раздавать направо и налево банкноты в десять фунтов и постоянно быть исключительно экстравагантной. — Да, и пришлите мне немедленно бутылочку «Круга».

«На вершине действительно может быть одиноко, — размышляла Джиллиан в роскошном лифте, — но боже мои, шопинг здесь гораздо лучше».

Вокруг предстоящей встречи с судьей было столько суеты и приготовлений, что Мэдди казалось, будто она готовится к своему дебютному балу. С шести утра Мамаша Джой и Шанель все время дергали ее с выбором одежды, обращаясь как с куклой Барби. Набросившись на нее, как на гоночном пит-стопе на «Гран-при», они брили, покрывали воском, выщипывали и натирали кремом. Когда в шесть тридцать открыли двери камер, Мамаша Джой привела Стеллу, «мастерицу по прическам» блока три «Би». Она получила это почетное звание не потому, что была профессионалом-парикмахером, — она просто отлично управлялась с ножницами. Стелла настригла своего любовника лапшой, воспользовавшись лишь парой садовых ножниц.

Во время приготовлений женщины все время разговаривали, проводя инструктаж о том, как происходит процедура общения с судьей. Самое важное заключалось в языке тела. В том, что касалось этого аспекта, английский язык был бесполезен. По своему жизненному опыту Мэдди знала, что признаком сексуального возбуждения у англичанина является снятие носков уже в постели. Не очень полагаясь на чужое мнение, она все же позволила своим подругам поучить себя тому, как сидеть в позе девственницы — колени сомкнуты, руки аккуратно уложены поверх бедер, скромный взгляд с достоинством принцессы Дианы должен быть направлен вниз. Приняв во внимание всю предысторию, подруги решили, что перед судьей не стоит разыгрывать ногами представление ах-я-глупая-забыла-надеть-трусики. Ну разве что в случае крайней необходимости.

— Ай! — Получив полный отпор в предложении модифицировать рыжую челку Мэдди, Стелла щедро наносила горячий воск на верхнюю губу своей клиентки. Когда он остыл, мастерица дернула за полоску так сильно, что чуть не оторвала вместе с ней половину лица Мэдди. — Черт возьми!

— Прости, радость моя! — вежливо извинилась Стелла. — Давно не практиковалась. Лежала в больнице.

— У Стеллы была большая разборка с сокамерницей, — жизнерадостно уточнила Мамаша Джой, лоснясь от кремов для тела. — Воск для депиляции был тепловат, и у бедняги остались ожоги третьей степени.