Тейлор Рейд - Настоящая любовь

Мари выговорилась, и теперь наступила моя очередь отвечать. Я вижу устремленные на себя взгляды сестры, отца и матери. Софи и Ава, успокоившись, тянут за ногу Мари.

– Итак? – говорит Мари.

Я начинаю хохотать. Все это так нелепо. Все трое начинают волноваться, не зная, почему именно мне так смешно. Поэтому я стараюсь взять себя в руки, чтобы больше не оставлять их в подвешенном состоянии.

Мысль о том, что Мари будет работать под моим началом, пугает меня. Она доставляет мне определенное неудобство, и я чуть-чуть волнуюсь из-за того, что это может подорвать добрые отношения, которые начали устанавливаться между нами. Но я также думаю, что все может получиться замечательно. У меня был бы человек, с которым я могла бы разделить заботу о магазине, человек, понимающий, насколько это важно, страстно увлеченный не только книгами, но историей этого магазина. А работая вместе, проводя больше времени друг с другом, мы можем стать еще ближе.

Поэтому я думаю, стоит пойти на такой риск.

Я готова сделать ставку на Мари и на себя.

– Хорошо, – говорю я. – Ты принята на работу.

Лицо отца озаряется такой широкой и искренней улыбкой, что если бы я была подростком, то испугалась бы, что меня стошнит. Но я уже не подросток и не умру, если осуществлю то, о чем всегда мечтал отец.

– Порядок, папа, – говорю я. – Твои девочки управляют магазином.

В первый раз за всю свою жизнь я размышляю о том, что, возможно, мы с Мари действительно сможем доказать, что мы сильнее как единое целое, а не как сумма двух слагаемых.

Эмма и Мари.

Нашу радость прерывает мужчина, который говорит папе, что ищет книгу для своей жены. Краем уха я слышу, как отец спрашивает, как она называется. Мужчина отвечает:

– Я не знаю и не могу сказать, кто написал ее. Я не помню, о чем она, но помню, что она в голубой обложке.

Я вижу, как родители обмениваются понимающим взглядом, а потом оба пытаются помочь ему.

Когда они отходят, Мари смотрит на меня.

– Ну, так что произошло в Мэне? Ты возвращаешься домой, к Сэму?

– Точно не знаю.

– Что ты имеешь в виду? – спрашивает она.

– Я знаю, что хочу быть с Сэмом, но он сказал, чтобы я не звонила ему, даже если я приму решение. Он сказал, что даст мне знать, когда будет готов поговорить. А не наоборот.

Мари отмахивается.

– Просто он говорит так на тот случай, если ты бросишь его. Он не запрещает тебе звонить, если у тебя будут хорошие новости.

– Не знаю. Мне кажется, он на самом деле огорчен.

– Конечно, он огорчен. Но это еще одна причина для того, чтобы найти его и поговорить.

– Я хочу уважать его желания, – говорю я.

– Эмма, послушай меня. Иди и найди его сейчас же и скажи ему, что хочешь быть с ним.

– То есть мне нужно пойти в его школьный офис? – спрашиваю я.

– Да! – отвечает Мари. – Совершенно верно. То есть не делай ему предложения в присутствии банды учеников или что-то в этом духе. Но, да! Найди его сейчас же.

– Да, – говорю я, чувствуя, что моя уверенность в себе возрастает. – Да, думаю, ты права.

Возвращаются родители и пробивают чек для мужчины. Должно быть, он не нашел того, за чем приходил, зато купил экземпляр Маленьких женщин . Несомненно, родители отказались от попытки понять, о какой книге он говорил несколько минут назад, и просто решили продать ему роман Луизы Мэй Эскотт.

Они всем хотят продать Маленьких женщин , потому что это, безусловно, прекрасная книга. Но также потому, что они гордятся тем, что она была написана всего за несколько миль отсюда. Вероятно, они также пытались продать ему какую-нибудь книгу Генри Дэвида Торо или Ральфа Уолдо Эмерсона, которые лежат у нас на складе.

Я в отличие от них никому не навязывала трансценденталистов. Их книги задерживались на полках дольше, чем тогда, когда дела в магазине вели мои родители.

Они никогда не ругали меня за это. Отец не спрашивал меня, почему экземплярам Гражданского неповиновения [19]удается пылиться на полках.

Родители сделали мне невероятный подарок – они сделали меня хозяйкой магазина, обеспечив мое будущее, но никогда не говорили, что я не могу выбрать другого пути.

Сейчас мы продаем много газет и свечей. Продаем большие сумки с цитатами из литературных произведений. Продаем подростковую литературу в большем количестве, чем прежде. И продаем меньше классики и меньше книг в твердой обложке. Но я думаю, что это тоже из-за меня, потому что я, хорошо это или плохо, веду дела по-другому.

Теперь, с возвращением Мари, все может измениться. Возможно, мы даже упрочим свое положение.