Филис Каст - Богиня по ошибке [Litres]

Кланфинтан выронил меч, отбивая нападки Нуады кинжалом и копытами.

– Прочь с дороги, мутант! Я хочу испробовать тело твоей жены, – прошипел Нуада.

– Никогда. – Похоже, заявление Нуады не рассердило, а, как ни странно, успокоило Кланфинтана. Он дрался методично, не отступая, но и не находя слабых мест у противника.

– Знай, человек-конь, она меня охотно примет. – Голос Нуады скрежещет, как когти. Ни то ни другое не достигает цели.

– Никогда, – повторяет звучный голос Кланфинтана.

– Если еще жива, – добавил Нуада.

Эти слова возымели действие на кентавра. Он внезапно рванулся вперед, и Нуада прыгнул навстречу. Они сцепились. Бритвенные клыки Нуады в дюймах от горла Кланфинтана, а кинжал кентавра навис над набухшей яремной веной фоморианца.

Мое тело нырнуло вниз, паря почти прямо над мужем. Не собираюсь смотреть, как твари убивают еще одного любимого мужчину.

При этой мысли тело затрепетало, становясь наполовину видимым. Я мысленно скрестила пальцы, надеясь, что поступаю правильно.

– Эй, Нуада! Меня ищешь, старичок? – соблазнительно окликнула я фоморианца.

При звуке моего голоса Нуада вздернул голову, на мгновение отвлекшись от Кланфинтана. Рука мужа вырвалась из его хватки, и кинжал аккуратно вспорол пульсирующую на горле артерию. Хорошо видно, как на искаженной физиономии Нуады отразилось недоверие, когда он поскользнулся в собственной крови и грохнулся наземь. Кланфинтан взвился на дыбы, мокрые копыта блеснули над телом твари.

– Никогда, – прохрипел он, вновь и вновь растаптывая злого демона в прах.

Крик позади заставил меня оторваться от кровавой сцены, и я оглянулась как раз в тот момент, когда армии Вулфа и Макнамары соединились с нашей. Кентавры и люди смешались, вместе принялись добивать ослабевших фоморианцев.

На меня волной нахлынуло головокружение, неожиданно стало трудно дышать.

– Риа!.. – откуда-то издалека прозвучал голос Кланфинтана.

– Не могу… – Меня непреодолимо влекло к своему упавшему телу. Когда я в него втянулась, веки затрепетали, открылись, позволив увидеть, как Кланфинтан мчится ко мне, хватает на руки.

– Держись, – сказал он, и в глазах у меня потемнело. – Я тебя домой отвезу.

Больше я ничего не помню.

Настал вечер, поднялся ветер, я принесла благодарность богине. В течение трех дней зловоние сгоревших тел пропитывает храм, что не помогает облегчить невыносимую головную боль. Каролан уверяет, что шишка на левом виске размером всего с петушиный камень (возможный перевод: петушье яичко), а я вполне уверена, что она не меньше грейпфрута-мутанта и переливается всеми цветами радуги. В любом случае пришли к консенсусу: я поправлюсь, все мозги целы. Что ж, спасибо богине.

Перебиты тысячи фоморианцев. Объединенные армии навалились, и твари, уже пораженные оспой, не выстояли против них.

По гипотезе Каролана, фоморианцы, будучи гуманоидами, но не настоящими людьми, особенно восприимчивы к этой болезни. Инкубационный период у них короче, чем у нас, и заболевание прогрессирует быстрее. К вечеру в день сражения сцена возле храма представляла собой точную копию старого фильма ужасов «Ночь живых мертвецов». По крайней мере, так мне ее описала Виктория (хоть фактически фильма не видела). Я еще уплываю и выплываю из тошнотворного мира контузии, где двоится в глазах, поэтому получаю известия из вторых рук. По словам Вик, твари буквально начинают соскребать с костей свое мясо когтями. Прекратили борьбу. Каждый фоморианец замкнулся в собственном мире, полном смертных мук, безжалостно царапая и терзая кожу, без того пострадавшую в битве. Она объяснила, что теперь наши воины только пускают стрелы в агонизирующих тварей, избавляя от жалкой участи.

– Если оставить их мучиться, – добавила потом Виктория, – мы окажемся ничем не лучше их. – Поэтому битва закончилась гимном милосердия.

Еще остается вопрос, как помочь женщинам, зачавшим от фоморианцев, но Каролан упорно работает над проблемой. Заверил, что будет готов к моменту прибытия пленниц из Сторожевого замка.

– О-ох, до чего же осточертело лежать, – проворчала я про себя. Не было даже приятной интерлюдии в постели с красавчиком мужем. Интерлюдия сводится к успокоению больной головы и бесконечной тупой дреме.

Я осторожно села, надеясь, что тошнота и головокружение прекратились. Кроме постоянной раскалывающейся головной боли, все, кажется, в полном порядке.