Ганс-Йозеф Ортайль - Ночные тайны

— Георг, пора, — услышал он голос Лизель.

Хойкен по-прежнему стоял в столовой и смотрел из окна на парк. Теперь он жалел о том, что они с Лизель не будут есть в столовой. Он бы сел в конце стола, где раньше сидел отец… И все же, войдя в кухню, Георг подумал, что это место имеет свои преимущества. Каменный пол с черно-белой плиткой был яркой картинкой из детства. Хойкен вспомнил, как, сидя на этом полу, он что-то жевал и катал свою игрушку вдоль стыков между плитами. Если с кухонного стола падала картофельная кожура или ломтик чего-то съедобного, он складывал все это в свой маленький грузовик.

Он сел, как раньше. Лизель накрыла стол для двоих, а потом, как в былое время, сказала «Благодарим тебя, Господи» и быстро перекрестилась. Хойкен давным-давно не обращался к Богу перед едой, но сейчас повторил все, что она делала, словно это было для него в порядке вещей. В этот момент было бы просто смешно строить из себя современного скептика и игнорировать старые порядки родного дома, которые Лизель олицетворяла как никто другой.

На мгновение они благоговейно замерли, затем Георг развернул на коленях плотную белую салфетку и принялся за суп. Еда была простой, но питательной, и каждый овощ имел свой собственный вкус, словно его готовили отдельно. Георг подробно рассказал, что произошло со старшим Хойкеном в отеле. При этом он старался не очень расстраивать Лизель, чтобы она точно представила себе весь ход событий. Вечером она сама поедет в больницу, чтобы отвезти необходимые отцу вещи.

— Ты не заметила, — спросил Георг в заключение, — были какие-нибудь признаки того, что отец плохо себя чувствовал?

— Нет, — ответила Лизель, — ни малейших, но не могу утверждать, что он чувствовал себя, как прежде. Ты же знаешь, это такой человек, который никогда не постареет. Я уже заметила, что он никогда не оглядывается, не говорит о прошлом и не отдыхает, как многие его ровесники, которые только вспоминают свою молодость. Для него есть только будущее, он полон планов, он чувствует и думает, как двадцатилетний юноша, который каждый день начинает жить по-новому.

— Да, верно, он именно такой.

— Однако он находится как раз в том возрасте, когда время бесценно. Я часто сижу здесь и смотрю на наш парк. Все эти деревья и кусты живут и старятся вместе с нами. Я восхищаюсь тем, что они — такие редкие и красивые — из года в год покрываются листьями, которые потом опадают, а весной на них появляются новые. То же самое прячется глубоко в нас. Иногда, когда я сижу здесь одна, я даже начинаю петь. Все это так переполняет меня, что я должна немедленно выплеснуть свою радость. «Никто не слышит тебя, — думаю я тогда, — можешь петь». Но даже если бы меня слышали, мне было бы все равно.

Хойкен не ответил. Сейчас он не хотел ни о чем говорить опрометчиво. «Может быть, эта старая женщина окажется в конце концов единственной, кто будет ухаживать за этим домом и парком, — думал он. — Мы заняты своими делами, кроме того, мы не так энергичны, как отец, мы только прыгаем вокруг и делаем вид, будто придумываем что-то новое. Ничто так не стимулирует работу, как шум, поднимаемый вокруг какой-нибудь новости. Еще до того, как новые книги выйдут из типографии и разойдутся, мы уже думаем о самых новых, утратив связь с предыдущими. Мы связаны с книгами не больше, чем эскиз для обложки или подходящий рекламный девиз». А отец? Он всегда верил в успех своего начинания, верил в свои иллюзии еще больше, и при этом речь шла не о материальной выгоде, а о том, что книга попадет, как он говорил, на пульс времени. Вероятно, отец не мог больше выносить этот дом. Несовременный и молчаливый, он подавлял старика, которому был необходим приток новой и злободневной информации.

— Что ты думаешь о происшедшем, Лизель? Почему он ночевал в отеле? — спросил Хойкен, хотя понимал, что это раскроет ту пропасть, которая лежала между ним и отцом, — он ничего не знал об этих ночах и даже представить себе не мог, что это знали многие.

— Я тоже не знаю, что можно думать, Георг, хотя он не делал из этого тайны. Это началось около двух лет назад. У него была назначена встреча с господином Файлем, а он не хотел принимать его здесь, на вилле. Они встретились в отеле «Соборный», чтобы поужинать. Разговор предстоял долгий, и он решил снять номер. Там ему понравилось, он не любит этот дом, потому что здесь тихо. Отцу нужно было хотя бы немного развеяться, господин Файль помогал ему вносить это разнообразие в его жизнь.