Изабелла Сова - Терпкость вишни

Сердце Виктории иногда оказывается мягким, как плавленый сырок. Она сочла, что не имеет права обрекать человека на смерть от сковороды, и поклялась, что до воскресенья освободит квартиру. И вот теперь мы втроем (я чувствовала себя частично виновной в том, что Миленка потеряла крышу над головой и сорок шесть квадратных метров антикварного паркета) искали новое жилье.

— Может, купить какую-нибудь газету с объявлениями? — предложила я.

— Сперва объявления у Анны, — решила Виктория. — Там самые дешевые квартиры.

— Я предпочла бы найти что-нибудь постоянное, чтобы через два месяца опять не пришлось искать, — заметила Милена, — но ладно, пошли. С чего-то надо начинать.

Мы взошли на крытую паперть костела Святой Анны и принялись читать объявления.

— Это интересно, — показала Милена. — «Темная комната для добродетельных юношей с первого курса медицинского. Визиты девушек категорически запрещаются». Класс.

— А это? «Комнатка в квартире для девушки за небольшую помощь в мытье окон, покупках, уборке и уходе за беспомощным стариком. Квартирная плата всего сто злотых», — прочла я. — Служанка, которая еще должна приплачивать.

— У меня еще лучше. — Виктория подсунула нам вторую тетрадку с объявлениями. — «Сдается комната при условии минимального пользования водой (приготовление еды и душ категорически исключаются) для чистоплотной студентки обязательно с трудного факультета. На выходные отъезд к родителям».

— Естественно, поедешь, надо же помыть спинку и все остальное, — заметила Милена. — Ничего нет. Я начинаю жалеть, что лишилась гриба.

— А я начинаю чувствовать себя виноватой в том, что пришла тогда к тебе.

— Да перестань ты, Вишня. Шуток, что ли, не понимаешь? Я уж скорей предпочла бы спать в парке Иордана.

— Наверно, потому что никогда там не спала, — сказала Вика. — А мне вот случилось однажды в июле. Мне негде было переночевать во время вступительных экзаменов, и я устроилась в парке. Удовольствие сомнительное. Во-первых, спала я чутко, как заяц.

— Один глаз открыт, а ухо как антенна?

— Оба уха. А глаза попеременно — то левый, то правый. Каждую минуту меняла. Так что сами понимаете, нормально выспаться мне не удалось.

— А что во-вторых? — поинтересовалась я.

— Я жутко замерзла. Проснулась около пяти, вся закоченевшая от холода. Чувствовала я себя как сильно накрахмаленная простыня, только не такая свежая. Минут десять мне пришлось топать ногами, чтобы вернуть главным суставам подвижность. Прыгаю я, значит, растираю синие ноги и вдруг меньше чем в метре от себя слышу голос: «Не топай ты так, а то у меня уши отвалятся». Там какой-то ханыга лежал, а в метре от него другой. Что у них там, собрание было?

— Ночные разговоры под рюмочку денатурата, — объяснила Миленка. — Ничего не поделаешь, ты отбила у меня охоту к ночевкам в парке. Остается только монастырь.

— И в монастыре я спала. На Варшавской. Мне некуда было деться во время переэкзаменовки, а в парк после июльской попытки уже как-то не тянуло. Хотя, с другой стороны, там могло быть и неплохо, потому что листьев много нападало. Если хорошенько в них зарыться, то не замерзнешь и можно не бояться, что кто-то тебя обнаружит. Разве что наступит.

— А что с монастырем? — напомнила я.

— Ах да. Пришла я, рассказала, что и как. Монахини велели мне подождать, а сами пошли подумать. Спросить эту… как ее…

— Мать настоятельницу? — подсказала Милена.

— Вот-вот. Та согласилась, и меня отвели в келью два на три метра, но зато высотой метра четыре.

— Как сортир у Квятковской? А зеркало там было?

— Зачем монахиням зеркало? — удивилась Виктория. — Было только маленькое круглое оконце. Утром я вскочила выспавшаяся, как никогда. Сестры подали мне завтрак в постель — ломоть хлеба с сыром и какао. Говорю вам, полный комфорт. Потом провели меня в часовню и сказали, чтобы я помолилась, как мне хочется.

— И что? — спросила я.

— Через пять минут мне показалось, что мое призвание — стать монахиней. Я сразу разлетелась к одной из них, а она объяснила, что это обычный страх перед действительностью. А от жизни убежать невозможно. Она даже в монастыре тебя настигнет…

Мы пересмотрели все газеты. Миленка истратила четыре телефонные карты — и все без толку. Кроме обшарпанной комнатенки в квартире вместе с ненормальными хозяевами, которые в ванной хранят два кубометра картошки, ничего.

— Не знаю, можно ли это назвать приемлемым предложением, — усомнилась Виктория.