Изабелла Сова - Терпкость вишни

— Безотказного, но болезненного, — испугался Травка. — Ты же сам говорил, что некоторые пациенты при уколе одеяло прокусывают.

— Да, поэтому чувствительным особам я предлагаю внутривенно.

— Я, наверно, сразу лишусь чувств, — объявила Мария.

— Без паники. Это совсем не больно. В вену вставляется тоненькая игла, и постепенно вводится лекарство. Синяк минимальный.

— Сейчас я точно лишусь чувств, — шепнула Мария и в подтверждение своих слов стала белая как крахмал.

— Для сверхчувствительных я приготовил свечки, — утешил ее Болек. — Надо глубоко вставить две свечки. Потом минут пятнадцать борьбы с желанием помчаться в уборную — и дело сделано.

— Нет, я предпочитаю укол, — решил Травка. — Я гетеросексуальный, и свечки такого размера вызывают у меня скверные ассоциации.

— А от насморка у тебя что-нибудь есть? — спросила Мария. — У меня такое ощущение, будто нос вот-вот лопнет.

— Есть. — Болек принялся копаться в сумке. — Но капать можешь не больше трех дней, иначе возможно кровотечение.

— Нет, наверно, лучше терпеть насморк, хотя чувствую я себя кошмарно, — простонала Мария. — Как будто сейчас умру.

— Ну, если и умрешь, то хотя бы рядом будут люди, — заметил Болек, извлекая из аптечки противовоспалительные средства, — а не так, как одна старушка из Новой Гуты. Вызвали меня вчера. Из жилищного кооператива, потому что бабушка уже год не платила за квартиру. К ней пошли, но никто не открыл, почтовый ящик набит рекламой, а сквозь замочную скважину пробивается какой-то странный запах. Ну, они и позвонили в «скорую».

— А почему не в полицию? — спросила я.

— Да так, — пожал плечами Болек. — Элементарный рефлекс. Болит палец на ноге? Звонишь в «скорую». Часы остановились? Звонишь в «скорую». Захлопнул дверь в квартиру? То же самое. Ну, значит, вызвали меня в Новую Гуту около восьми вечера. Мы с Яреком, санитаром, звоним. Тишина. Ну, вышиб я дверь, а там тьма египетская.

— Наверно, старушке отключили электричество и все прочес, — догадался Травка.

— Да. Ярек посветил зажигалкой, и мы заглянули внутрь. А там, представляете, на полу метровый слой старых тряпок. Спрессованных, как бетон.

— И что ты сделал? — поинтересовалась Миленка.

— Подтянулся и забрался внутрь. У самого окна стояло кресло, а в кресле сидела хозяйка этого логова. А в животе у нее — мышиное гнездо.

— На этот раз перебор, — простонала в очередной раз Мария и опрометью бросилась в уборную.

— Что это ваша подруга такая впечатлительная? — удивился Болек и вернулся к рассказу: — Я выписал свидетельство о смерти, Ярек прочел несколько молитв, и мы вернулись на станцию.

— А я думал, только нас ждет одинокая смерть, — пробормотал Травка.

— Почему именно вас? — удивился Болек. — Вы что, избранные?

— Не знаю, избранные ли мы, но такое множество специалистов называет нас поколением проигравших эгоистов и одиночек, что просто нет иного выхода, как поверить в это, — объяснила Милена.

— Каждое поколение является проигравшим, — мрачным голосом констатировал Болек. — И ваше, и мое, и той старушки, что целый год ждала в кресле. И в каждом есть одинокие люди.

— Но когда-то это так не ощущалось, — заметила Виктория. — Прабабушка говорила мне, что она жила в маленьком домике вместе с родителями, дедом и бабушкой, а также пятью братьями и сестрами. А потом еще с мужем и тремя собственными детьми.

— У нее не было времени думать об одиночестве, — сказал Болек. — Ей нужно было готовить еду, подметать пол, кормить скотину. Если она о чем и думала, то только о том, как бы хорошенько выспаться. Кроме того, для подобных размышлений необходимы тишина и покой. Но это вовсе не значит, что твоя прабабушка не была одинока.

— Но если она этого не знала…

— Ну да, незнание — это самый дешевый из психотропных препаратов, — улыбнулся Болек. — Поэтому в следующей жизни я хочу быть беззаботным, улыбающимся зайчиком. Лучше всего пасхальным.

Продолжаем болеть дальше всем дружным коллективом. По вечерам нас навещает Болек и вкалывает пиралгин. Мария, как особо чувствительная, получает свечи.

— Что ты сегодня такой хмурый? — спросил Травка. Как будто обычно Болек являет собой вулкан оптимизма и надежды.

— Проблемы на работе, — буркнул Болек, делая мне укол. — Я начинаю серьезно думать о смене профессии. Только кем я могу стать при такой узкой специализации? Уборщиком? Стриптизером? Портным-надомником?