Изабелла Сова - Терпкость вишни

Я молчала, пораженная глубиной его вопроса. Мы стояли без слов, глядя, как топчутся голуби в поисках последних крошек.

— Я люблю смотреть на птиц, — сказал Даниэль. — Благодаря им я сознаю, что существует лучшая, стократ более простая жизнь.

Теперь я тоже должна оказаться на высоте и сказать что-нибудь умное. Что-то, что добавит этой минуте глубинности.

— А я люблю зиму. Зимой так бело и тихо, особенно по ночам. — Господи, ну и банальность я ляпнула!

— А я предпочитаю дождь, — признался он. — Он дает мне ощущение защищенности. Для меня он является чем-то успокаивающим.

И опять неловкая тишина. Почему я ничего не говорю?! Внезапно Даниэль начал быстро-быстро моргать.

— Что с тобой? — встревожилась я.

— Когда-то я научился: если хочешь запомнить какой-нибудь образ, лучше всего на несколько секунд зажмурить глаза, а потом начать быстро моргать. А я очень хочу запомнить тебя в этой серой курточке и с большим мешком. Хочу запомнить тебя надолго-надолго…

— Ну, и мне нужно кому-то рассказать, так что уж извини.

— Вишня, можешь мне не объяснять, — сказал Ирек, пребывающий, как обычно, на четвереньках и, как обычно, под столом. — Я знаю, человек должен выговориться, а иначе он лопнет от переизбытка тайн.

— Но может, тебе скучно слушать.

— Нет, слушать я люблю, — уверил меня он, — иначе я не знаю, что со мной было бы. Ты даже не представляешь, сколько историй я выслушал от своей истерички-мамочки, вечно влюбляющейся не в тех мужиков. Хорошо, что теперь рядом с ней профессионал, так что он заменил меня. А сестра до сих пор любит вывернуться передо мной наизнанку. Даже бабушка иногда жалуется, но главным образом на то, что вещи играют с нею в прятки. Так что рассказом больше, рассказом меньше, для меня это не имеет значения.

— Вот и хорошо, потому что мне вправду полегчало.

— Это единственное, что ты чувствуешь? — каким-то деловым тоном осведомился он.

— Да нет. Я по-прежнему несколько ошеломлена Даниэлем.

— Можно сказать, он эффективно тебя оглушил. Что тут говорить, специалист.

— Да никто меня не оглушал, — возмутилась я. — Просто я не встречала еще такого мужчины.

— Какого? — не отставал Ирек.

— Такого, который нравился бы мне больше, чем папа. К сожалению.

— Почему «к сожалению»?

— Потому что мне как-то непривычно, что чужой человек кажется мне большим авторитетом, чем папа.

— Мне бы твои проблемы, — хмыкнул Ирек. — Мой старик перестал быть для меня авторитетом больше двадцати лет назад, когда он смылся из дому. А когда снова появился, то еще больше потерял в моих глазах.

— Но мой-то не смывался. Он активно участвовал в процессе моего воспитания. Он дал мне много ценных знаний. Например, научил стенографии и основам греческого… А я его так отблагодарила. Мало того что обманываю его насчет того, где я учусь, так еще восхищаюсь каким-то ассистентом.

— Ты что, влюбилась? — спросил Ирек. Напрямую, как это он умеет.

Влюбилась… А что это, собственно, означает? Думать о ком-то? Я не думаю, потому что мои мысли полностью заняты тем, как сказать папе и маме, что я перевелась. Восхищаться красотой? Правда, Даниэль выглядит так, как, по мнению моего папы, должен выглядеть жених его дочери, но мой ли это тип? Является ли высокий худощавый шатен с интеллигентным — благодаря очкам в тонкой металлической оправе — взглядом эстетической вершиной моих ожиданий? Мечтать о встрече? Честно сказать, я таких встреч скорей уж боюсь, чем мечтаю о них. Потому что Даниэль, естественно, выскажет глубокую мысль, а я сразу начну заикаться или ляпну какую-нибудь глупость на уровне начальной школы. Так что даже и не знаю.

Травка по-прежнему ведет подготовку к завоеванию Марии. А Мария призналась нам, что судьба привела на ее дорогу настоящего мужчину. Мужчину, который придаст ее существованию смысл и поможет обрести забытый вкус жизни.

— Я так чувствую, — уверяла нас она, намазывая на ноги депилирующую смесь «Адская смола».

— А мы чувствуем только едкий запах аммиака, — прошептала Вика, закрываясь с головой одеялом.

— И когда же случилось это чудное событие? — поинтересовалась Милена.

— Вчера в двадцать ноль пять в клубе-кафе «Пивовар».

Марии надоела атмосфера «Богемы», и она решила сменить окружение. Она полюбовалась несколькими витринами с художественной бижутерией, а потом совершенно неожиданно для себя спустилась в подвальчик клуба-кафе «Пивовар», влекомая удивительным предчувствием и волной аромата новейших духов от Хьюго Босса. Она села в сторонке, слегка оторопевшая от количества народа, а паче от совершенных копий Бритни Спирс. Сидела она там в одиночестве, посасывая теплое пиво с соком (гадость жуткая, но очень помогает от робости), и тут вдруг к ней подошел Он. Единственный. Неповторимый. Половинка. Гуру.