Ольга Шумяцкая - Комедия дель арте

А бабку застали живой. Чему очень обрадовались все, кроме бабки, которая после Муркиного отъезда впервые в жизни почувствовала себя человеком. Потом еще года два Лесной Брат налаживал свой бизнес, Муркина мама — хозяйство, мамин муж — лекционный процесс, а ребенок Машка — бесперебойное течение романов. Одна Мурка чувствовала себя прекрасно. И ребенок Кузя, который так ничего и не понял. И бабка, которая через полчаса после появления Мурки в квартире потребовала выделить ей отдельную жилплощадь. Мурка немедленно расселила огромную коммуналку на улице Рубинштейна, перебралась туда и оставила бабку в покое. Так что какая-то польза от этой эмиграции все же была. И вот опять!

— Она сама сказала, что уезжает? — продолжала я пытать Мышку.

— Д-да! — рыдала та.

— И когда?

— Н-н-ичего-о-о н-н-е з-з-на-а-ю!

Я дала отбой и набрала Питер.

— Мура! — сказала я строго, когда Мурка взяла трубку. — Ты чего Мышку пугаешь? Ты куда собралась?

— Никого я не пугаю! Тут невозможно жить! Ты что, не видишь, тридцать градусов жары!

— Так ты на дачу собралась? — осторожно спросила я.

— Ни на какую не на дачу! Я в Италию собралась! В отпуск!

— Ты думаешь, в Италии не тридцать градусов жары?

— Это все равно. В отпуске жара не имеет значения. Поедем как люди, в музей сходим, культурно время проведем.

— Так ты не одна?

— Ну, разумеется, не одна! — Мурка уже начала раздражаться. Она вообще легко выходит из себя.

— А с кем, Мура?

— Господи, ну с кем я могу ехать! С тобой и Мышкой!

— А мы в курсе?

— А зачем я, по-твоему, вам названиваю?

— Я не знаю, зачем ты нам названиваешь, но Мышка лежит в истерике.

— Мышка всегда в истерике. В общем, тебе поручение. Сначала позвонишь Мышке, успокоишь, потом в какое-нибудь турбюро, узнаешь цены на индивидуальные туры — и завтра в семь тридцать чтобы встречали меня на вокзале! Все!

— Мурка! — закричала я. — А может, в Москве в музей сходим?

Но Мурка уже повесила трубку.

Ровно в 7.30 утра следующего дня мы с Мышкой стояли на вокзале, как всегда у столбика с табло, где высвечивается номер поезда. Мы всегда встречаем друг друга у столбика, как собачонки. Это Мурка придумала, которая не в состоянии запомнить номер вагона и подойти к дверям.

Мурка появилась, когда толпа уже схлынула и мы начали питать робкую надежду, что в последний момент она забыла о поездке в Москву, или на поезд опоздала, или живот у нее прихватило, или Лесной Брат взбунтовался, или… Да мало ли что может случиться с Муркой! И тут мы ее увидели. Мурка шла по перрону, высоко поднимая ноги в здоровенных бутсах. Было видно, что эти бутсы она с трудом отдирает от земли. Широкий солдатский ремень удерживал на ее толстеньком животике камуфляжные штаны, на голове красовался пробковый шлем, на глазах — мотоциклетные очки. На груди висел бинокль, за плечами болтался рюкзак, в руках она вертела какую-то палку. Мурка бодро прошагала мимо нас и направилась к выходу из вокзала.

— Мура! — закричали мы.

Мурка остановилась и начала вертеть головой, как подбитая цапля.

— Мура! Сними очки! — крикнули мы.

Мурка подняла очки и наконец увидела нас.

— Уф! — сказала она. — Я в них как в туннеле.

— А это что? — Я ткнула в палку, которую она вертела в руках.

— Это альпеншток, — важно ответила Мурка.

— Альпен — што? — пискнула Мышь.

— Альпеншток! — терпеливо повторила Мурка. — Опорно-двигательный препарат.

— Аппарат, — поправила я, но Мурка не обратила на мое замечание никакого внимания. Она вообще не обращает внимания ни на какие замечания, а так как жизни не знает совершенно и отличить препарат от аппарата не в состоянии, то с великолепным апломбом несет чудовищную околесицу.

— Мы ведь в Италию едем, — продолжала она, — а там Альпы, если кто не в курсе. Альпеншток нам очень пригодится.

— А мы что, в горы полезем? — Судя по ее дрожащему голоску, Мышка уже готова была хлопнуться в обморок.

— В горы мы по своей воле не полезем. Но мало ли, вдруг судьба забросит нас в труднопроходимые места.

— Так мы в экспедицию собираемся, — уточнила я.

Мурка помотала головой.

— Значит, в поход. Знаешь, Мур, если ты хочешь в поход, поехали в воскресенье в Малаховку, костерок разложим, шашлычки пожарим. Интеллектуала возьмем и… — тут я запнулась, но, чтобы не обижать Мышку, мужественно продолжила: — И Джигита тоже. А то можно в Сокольники съездить, погулять после обеда. На «чертовом колесе» покатаемся, мороженое купим. А?