Кира Буренина - Свет в твоем окне

— И мы все пришли к выводу, что управлять газетой вы пока не можете. — Павел Игнатьевич пролистал стопку правленных Алисой страниц. — Не дозрели, не доросли. Может, вы неплохой журналист, но хватки руководителя у вас еще нет. Мы предлагаем оставить место шеф-редактора на время вакантным. Всех сотрудников предлагаем уволить. Вы набираете по согласованию с нами новых сотрудников, мы обсуждаем каждого кандидата… Из прежнего состава оставляем вас и ее. — Он снова ткнул пальцем в сторону Милы.

— В качестве кого? — спокойно поинтересовалась Алиса.

— Короткевич будет возглавлять процесс, голова на плечах у нее, кажется, есть… Вы будете литературным редактором. — Он снова помахал пачкой правленных Алисой статей и небрежно бросил их на стол.

— Нет, — Алиса поднялась со стула, — я не согласна.

— Да?! — комично удивился Павел Игнатьевич. — Не согласны? С чем?

— Я прошу вас не увольнять сотрудников. Понимаете, это уже сложившийся коллектив. Набирать новых, объяснять им концепцию газеты, обучать обойдется в конечном итоге дороже, чем поставить новые задачи перед старыми сотрудниками.

— Хм… — Павел Игнатьевич прищурился. — Звучит убедительно. — Он выразительно посмотрел в сторону Милы.

— И еще, — Алиса стиснула руки, — я хотела бы знать, как будет выглядеть концепция газеты будущего?

— А об этом всем сообщит новый руководитель, координатор проекта, так сказать, Людмила Короткевич. Соберите-ка всех сюда.

Алиса медленно вышла из кабинета. То, что она сейчас услышала, было невероятно, непостижимо. Как же она сама не догадалась? Нет, она чувствовала, что это Мила, но предпочитала обманывать себя.

— Что с вами? — участливо спросила корректор, выглядывая из своей комнаты.

— Анна Леонидовна, соберите, пожалуйста, всех ко мне в кабинет. Срочно.

«Надо что-то придумать. Мила, конечно, ловка, но не потянет. Жалко газету! — думала Алиса, возвращаясь в свой кабинет. Она села на свое место. Павел Игнатьевич стоял у стола Милы, что-то листал, хмыкая и водя пальцем по строкам. — Каково было ей играть свою роль! — без всякой неприязни размышляла Алиса. — Тайно собирать сведения, передавать их, рыться в компьютерных файлах. В лучших традициях шпионского романа. Чего же ей не хватало? Творчества, романтики? Заела рутина? Но почему она так?»

— Прошу минуту внимания. — Павел Игнатьевич обвел собравшихся сотрудников строгим взглядом. — В редакции произойдут некоторые изменения.

Пока он объявлял о нововведениях, Алиса с каменным выражением лица рассматривала Милу. «И зачем я ее жалею? — со злостью удивилась она сама себе. — Она же лишила меня смысла жизни. Интересно, что она сейчас испытывает? Вон какая розовая. Гордится, что обскакала меня. Ретивая лошадка. Но не потянет, нет, не потянет».

— Раевская, — голос коммерческого директора прогрохотал прямо у нее над головой, — скажите теперь вы.

— Что? — Алиса с недоумением посмотрела на Павла Игнатьевича.

— Что вы думаете теперь делать в связи с новым планом развития газеты?

Волна злости вдруг подхватила Алису и подняла вверх, кулаки сжались, и она вскочила со стула. Она знала это состояние. Обычно оно приходило к ней на соревнованиях, и Алиса любила его. Это была спортивная злость, азарт, которые помогали ей в спорте. Сегодня это чувство было непродуктивным, но от этого не менее насыщенным.

— Мне нечего сказать, — раздельно произнесла она. — Я ухожу из газеты.

Секунду в кабинете стояла тишина, которую первым нарушил коммерческий директор. Он издал странный булькающий звук, и все повернулись в его сторону. Павел Игнатьевич смеялся, низко наклонившись над листами бумаги, которые держал в руках.

— Как вам угодно, — отсмеявшись, заявил он. — Но счет не в вашу пользу, Раевская, один — ноль.

— Я с вами не играю, — холодно заметила Алиса, — я серьезно.

И через секунду она поняла, что окончательно отрезала себе пути отступления. Ее газеты больше не существовало.

Наконец Павел Игнатьевич уехал. Алиса, стараясь не смотреть в сторону Милы, собрала в сумку свои вещи, памятные мелочи, прошлась в последний раз по комнатам редакции. Взволнованные и сбитые с толку сотрудники от души сокрушались по поводу решения Алисы, строили различные предположения о своем будущем и газеты, вновь сочувствовали Алисе и с опаской говорили о Миле. Когда церемония прощания была завершена и она покинула неказистое здание НИИ, оказалось, что ее силы совершенно иссякли и она с трудом могла передвигаться по смерзшимся со вчерашнего дня буграм снега на дороге. Алиса решила поймать такси, к счастью, машина остановилась почти что сразу. В голове кружился нестройный хоровод голосов, лиц, буквы сливались в пятна. Лоб горел, и Алиса опасалась, не заразилась ли она гриппом, лютовавшим в конце зимы в Москве. Первая приятная неожиданность за день — у подъезда ее ждал Никита! Задохнувшись, молча Алиса бросилась к нему в объятия.