Ольга Кирсанова - Венера из Антальи

— С чего это ты документами стал разбрасываться? Там, кстати, не только твой паспорт, но и мой.

Юля машинально заглянула в свою сумочку, проверяя, на месте ли ее документы.

— Этого только не хватало, — я точно знал, что клал барсетку с документами и деньгами под переднее сиденье, тут же вспомнились подозрительные личности с масляными глазами.

Стараясь выглядеть максимально спокойно, я заглянул в бумажник. Из него не пропало ни одной купюры — ни турецких лир, ни долларов, ни российских рублей.

— Посмотри, барсетка тоже там?

Оля усиленно шарила по заднему сиденью, даже заглянула на полик.

— Нет нигде.

— Странно, — задумалась Юля, — обычно крадут все сразу, а потом уж выбрасывают документы в мусорку, чтобы не оставалось улик.

— Что пропало? — Оля настроилась агрессивно.

— Журналистское удостоверение при мне, деньги тоже… — подводил я итоги, — документы целы. Если не считать барсетки и пары просроченных счетов за оплату квартиры, то ничего и не пропало.

— Я всегда тебе говорила, что барсетки носят только лохи, — не удержалась от очередной колкости Оля, — приличные мужчины ходят со стильными портфелями. Так что потеря невелика, — хлопнула дверца машины.

— Извини, но мы с сестрой не всегда сдерживаем эмоции, — я взглянул на Юлю.

Отель, подсказанный служащим прокатной конторы, был небольшим двухэтажным домом. Если бы мне показали его на рекламном буклете, ни за что бы не отправился в Анталью.

Портье встретил нас настороженно, хоть и с улыбкой.

— Свободных мест нет, — тут же сообщил он.

Я положил на стойку визитку прокатной конторы из Сида.

— А ваш двоюродный брат рекомендовал обратиться именно к вам.

Портье воровато оглянулся и сунул руку под стойку. На столешницу лег ключ от номера.

— Что же вы сразу не сказали? Могу предложить двухместный номер с третьей раскладной детской кроватью. В сезон все номера наперед выкуплены, но есть «окно». Надо будет только до двенадцати дня съехать. Платить придется наличными.

— А два номера можно? Двухместный и одноместный? — Я не хотел упускать возможность подкатиться к Юле на выезде сегодня же ночью.

Портье с сожалением покачал головой. И я поверил. Если бы у него был свободен чулан, он бы вынес из него швабры с пылесосами и сдал бы на ночь за наличные.

Номер оказался чуть просторнее стандартной кухни в хрущевке, больше половины его занимала кровать с продавленным матрасом. Раскладную Юля тут же постановила вынести на лоджию, иначе бы весь номер превратился в одно трехспальное ложе.

Остаток вечера мы просидели в небольшом уличном кафе напротив археологического музея. Оля даже позволила себе выпить бутылку полусладкого красного вина, а потому и разговорилась. Нам с Юлей оставалось только слушать ее и тайком сжимать руки между стульями. Боже мой, ну просто как в детстве, когда приходилось прятаться от родителей! Алкогольная тема всецело завладела Олей, но к ней требовалась культурологическая основа:

— Турция, хоть и мусульманская страна, — вещала она тоном серьезного ученого, — но это только видимость. Современные турки — это преимущественно потомки османизированных византийцев. Когда в 1453 г. Махмуд II взял Константинополь, его армия составляла не более двухсот тысяч воинов, а женщин вообще не было. Население покоренной Византии числилось тогда миллионов пятнадцать. — Оля хлебнула вина.

В этот момент в археологическом музее, который был закрыт уже целых три часа, взвыла сигнализация. Буквально через минуту на площадь съехались три полицейских машины. Стражи порядки исчезли в здании.

— Наверное, они и после закрытия развлекаются с сигнализацией возле Венеры, — предположила Юля.

Оля строго посмотрела на нее и продолжила лекцию:

— Большинство христианских священников тут же приняло ислам, радостно сделали друг другу обрезание и ревностно взялись за исламизацию бывшей паствы. При этом турки не уничтожали церкви, а переделывали их в мечети. Христианские фрески в Святой Софии были просто завешаны коврами, а церковь переименована в мечеть Ая-София. Византийцы, именующие себя «Вторым Римом», хотя и являлись азиатами, но все-таки более цивилизованными, чем сельджуки. Византийцы занимались виноделием и употребляли спиртное, — закончила тираду Оля и указала взглядом на бутылку, — там еще что-нибудь осталось? Налей мне, Ник.

Я плесканул вина. Оля глотнула, отставила бокал.

— А вы, Юля, что скажете? — вновь принялась сестра за свои тесты, которым подвергала всех женщин, которым я симпатизировал.