Нелли Осипова - Любить, чтобы ненавидеть

Что было делать? И нужно ли предпринимать какие-нибудь шаги? Наверное, Катя все-таки вышла замуж за Ладислава — не дурак же он, в самом деле, чтобы упустить такую женщину. По молодости лет, может, и упустил, но теперь… вряд ли. Уже в Средневолжске, во время приема было ясно, что он просто очарован ею… А если они еще не женаты? Если приглашение на работу и контракт всего лишь первые шаги по пути к завоеванию ее сердца? Ведь Ладислав человек очень обстоятельный, лишенный какой-либо экспрессии, он еще сто раз отмерит, прежде чем решиться. Вон как он вчитывался в договор о намерениях: уже и Штайгер, и Жерар с Марко все просекли, внесли свои поправки и уточнения, а этот все думал, копошился в каждой фразе… Нет, не все еще потеряно…

Андрей после долгих раздумий решил еще раз позвонить Елене Андреевне. В конце концов, кто может знать лучше, чем мать, вышла ли ее дочь замуж или нет.

Сомневаясь и кусая губы от неловкости, он набрался мужества и позвонил. Автоматический голос ответил, что абонент временно недоступен.

Андрей не знал, что Елена вместе с мужем и театром отправилась на гастроли, взяв отпуск и в РАТИ, и в Институте истории искусств. В РАТИ она договорилась наверстать свой цикл лекций и занятий со студентами в октябре. В ректорате сначала пришли в недоумение: никогда ни по каким причинам прежде учебный процесс не нарушался, но потом вошли в положение «новобрачной» и решили сделать исключение — ведь Елену Андреевну, Леночку, знали и любили с младых ногтей. Здесь она училась, здесь закончила аспирантуру, защитила кандидатскую диссертацию, и ее роман, замужество, рождение Кати, а потом довольно быстрый и неоправданный развод переживался не только кафедрой, но и всем ректоратом. Словом, махнули рукой или закрыли глаза — на выбор, — но неурочный отпуск разрешили.

На гастролях Елена Андреевна, к величайшему удовольствию Виктора Елагина, сидела на всех репетициях и спектаклях, на зрительских конференциях, на приеме у городского начальства и тому подобных мероприятиях, и потому ее мобильный телефон чаще оказывался отключенным, нежели в рабочем состоянии. Катю они с Виктором известили, что будут звонить сами в свободное время, чтобы она не беспокоилась, а Андрей, естественно, не мог добыть никакой информации — не звонить же, в самом деле, счастливому жениху (или мужу?) в Прагу!

Он просиживал в своем офисе допоздна, не торопясь возвращаться домой. Дануся звонила, проверяла, там ли он. Сперва изображала беспокойство, спрашивала, к какому часу готовить ужин, волновалась по поводу здоровья при таком безрежимном образе жизни. Андрей не выдержал и однажды жестко высказался:

— Не нужно, пожалуйста, заботиться обо мне с такой настырностью. Кажется, прежде тебя мало волновало, голоден я или сыт. Почему сейчас, когда наши отношения носят чисто формальный характер, тебя вдруг стало заботить мое здоровье? Попробуй объяснить.

В ответ Дануся мямлила несусветную чушь, излишне часто повторяя слова «муж», «жена», «обязательства» и все в таком роде.

— Не утруждай себя фальшивыми доводами. Я не так наивен, чтобы не понимать: каждый твой звонок — это банальная проверка. Не унижайся, не стоит опускаться так низко.

— А заводить любовницу, по-твоему, не низость? — вскрикивала жена.

— Она не любовница, а женщина, которую я люблю. Мне жаль, что ты этого так и не поняла. Тогда все было бы проще, — устало возражал он.

— Что проще? Бросить меня? Развестись, чтобы жениться на шлюхе?

— Попробуй еще хоть раз так выразиться, и мне придется тебя ударить, даже если сюда прибудет твой дядя со всей своей охраной. И закончим на этом.

Звонки после этой перепалки прекратились, но вскоре возобновились с той лишь разницей, что стоило ему снять трубку, как тут же раздавался сигнал отбоя.

Так прошел весь сентябрь.

Вечерами в офисе, когда текущие дела отступали, Андрей активнее, чем обычно, листал свежие газеты, вчитываясь в экономические новости. Поражало однообразие событий, какая-то мельтешня вокруг партий, Думы. Ничего кардинально нового, кроме нарастающей неграмотности и постоянных политических ляпов. Вот, обещают постепенно — в течение XXI века? — увеличить пенсию по старости до достижения «прожиточного минимума пенсионеров». Как следовало понимать эту формулировку, как стилистическую ошибку журналиста или как сообщение о том, что существует два вида прожиточного минимума — один для работающих людей, другой для пенсионеров? Об этом газета молчала… Очередное продление срока заключения Ходорковского… Его арест ощутимо ударил по всем бизнесменам, но что лежит на самом деле в основе всех обвинений, оставалось в тумане, в дыму, в сфере домыслов, вымыслов и разнообразных трактовок, появляющихся то в одной, то в другой газете…