Елена Щербиновская - Кто в спальне король?

С олнце приветливо заглянуло в окно, запустив в кабинет веселых зайчиков. Они заманчиво скользили по стене, напоминая, что лето еще не кончилось, а вечер пока не наступил. Мария сощурилась, зайчики прыгали и завлекали. Как же хорошо сейчас за городом! Ехать бы сейчас туда… Мария так ясно представила себе это: ровная лента шоссе, вдоль дороги мелькает лес, а впереди — любимый домик, окруженный чудесным садом, аромат цветов, необыкновенно чистый воздух, от которого в первый момент кружится голова. Там уединение, покой, тишина… А теплое августовское солнышко будто нарочно дразнит, засылая своих лучистых зайчиков, которые, словно маленькие прозрачные эльфы, летают по комнате. Ну, погодите чуть-чуть, надо еще немного поработать!

Мария встала с кресла, опустила жалюзи, чтобы избавиться от искушения, вернулась к столу, открыла папку. В ней находилась документация по последнему коттеджу. Очередная долгая, напряженная, необычайно интересная, но временами даже и мучительная работа полностью была закончена. Коттедж, который она спроектировала для владельца частной косметической клиники, модного пластического хирурга господина Сапрыкина, красовался теперь на огромном тенистом участке в тридцати километрах от Москвы. Действительно красовался — здание из светлого кирпича, темного дерева и матового цветного стекла получилось настолько необычным, что все, кто видел его, разглядывали как произведение искусства, музейный экспонат, а не просто как жилой дом. Правда, господин Сапрыкин оказался на редкость капризным заказчиком и удивительным занудой.

Вообще заказчики — это особая песня! Об их безумных фантазиях, почти невыполнимых требованиях, а зачастую просто самодурстве (типа желания иметь зеркальные ванны, позолоченные унитазы и гигантские скульптуры, воспроизводящие их самих, любимых) можно рассказывать бесконечно! Но каким бы ни был заказчик, он — неизбежный посредник между домом и архитектором, без которого архитектор, даже самый что ни на есть талантливый и выдающийся, в эпоху дикого капитализма прожить все равно не может. А уж прогнет ли тебя заказчик под себя или ты сумеешь устоять — вопрос твоего опыта, твердости характера и профессионального авторитета. В общем, все зависит от тебя. Господин Сапрыкин же, по счастью, золоченых унитазов не требовал, монументов себе не возводил, а просто любое непривычное и смелое решение воспринимал с настороженностью и недоверием, и работа из-за этого шла медленно. Его супруга Анжела, необычайно ухоженная дама, врач-косметолог в клинике мужа, постоянно восхищалась внешним видом самой Марии, стройностью ее фигуры, точеными чертами лица. Это раздражало Марию даже больше, чем занудство ее мужа, ее так и подмывало сказать: да, я отлично выгляжу без вашей помощи, без всяких пластических операций, и в ваших услугах пока не нуждаюсь! Но опять же приходилось сдерживаться, сохранять светские приличия, вежливо улыбаться и благодарить за комплименты. Но уж когда госпожа Сапрыкина, уединившись с Марией, стала выпытывать, сколько ей лет, Мария ответила с милейшей улыбкой: по-моему, это один из тех вопросов, которые задавать не принято. Анжела проглотила ее ответ тоже с улыбкой и, усмирив свое любопытство, перестала приставать с комплиментами и вопросами, зато в каждом споре архитектора с заказчиком, то есть со своим мужем, старалась сглаживать острые углы, во всем принимая сторону Марии.

— Каждый профессионал отвечает за свою работу! — твердила она мужу. — Ты лучше знаешь, как делать подтяжку или вживлять имплантат, чтобы твои клиенты выглядели моложе, чувствовали себя увереннее, — она покосилась на Марию, — а Мария лучше тебя знает, как располагать комнаты и где ставить унитазы, чтобы ее клиенты чувствовали себя комфортно!

В итоге заказчик остался не просто доволен результатом, а, как и должно было произойти, не находил себе места от восторга и счастья. Особенно после самых лестных отзывов о доме своих знакомых. Госпожа Сапрыкина, не менее довольная, заранее стала настойчиво приглашать Марию на скорое новоселье, Мария вежливо обещала прийти, если позволит время, и на этом можно было поставить точку.