Аннэ Фрейтаг - Счастье рядом

Я не знаю, что ответить на это. Во рту пересохло, а в горле стоит ком. Оскар быстро моргает и снова сглатывает.

– Уверена, ей хорошо, где бы она ни была, – и, пока я говорю это, в моей голове возникает мысль, будет ли он делать так же для меня, когда меня не станет, но сразу же прогоняю эту мысль.

– Ты правда так думаешь?

Я делаю вдох и киваю.

– Мне приходится так думать.

Он дает мне маленького зайца, и я беру его.

– Улыбочку, – тихо говорит Оскар, и я улыбаюсь, но мой подбородок дрожит. Он делает фото.

Мои пальцы скользят по мягкому меху. Пол, купол, лицо Оскара, все плывет перед глазами. Я не знаю, почему плачу. Может быть, потому что он раскрыл мне свою тайну. Или потому что сестра Оскара умерла, и я скоро последую за ней. Не знаю, что это за слезы, грусти или радости. Я думаю, и то, и другое.

Я протягиваю Оскару зайца, и он убирает его назад в рюкзак. Вокруг нас суматоха. Люди как статисты в массовой сцене, пробегают мимо нас, торопятся, уставившись вперед. Они не замечают ни нас, ни купол, ни прекрасную плитку. Мы живем моментом, а они упускают его. Раньше я тоже так поступала…

– Мы можем идти? – спрашивает Оскар охрипшим голосом.

– Конечно.

Его глаза отвечают мне улыбкой, а затем он разворачивает тележку, и мы катимся навстречу солнцу.

Собор перед нами словно крепость, а его маленькие башенки выглядят как острые зубы, которые вонзаются в синее небо. Оскар катит меня по площади, и я делаю вид, что смотрю ввысь, хотя на самом деле разглядываю лишь его. Он выглядит задумчиво, но уже менее грустно. Мне кажется, он давно не говорил о своей сестре.

– Хочешь на соборную террасу? – спрашивает Оскар и склоняет надо мной голову.

– Обязательно, – вырывается из меня, но затем я еще раз смотрю на собор и представляю, как буду забираться по ступенькам. – Оскар?

Он смотрит на меня.

– М-м?

– Это, наверное, не самая лучшая идея.

– Почему?

– Я не уверена, что смогу осилить лестницу, – шепотом говорю я.

Он подходит ближе и наклоняется к моему уху.

– Я бы не предложил тебе этого, если бы тут не было лифта. – Наши глаза встречаются. – Итак, Креветка, выходим, мне нужно припарковать карету.

Я стою на крыше. Может быть, не на крыше мира, но выглядит это так, будто я могу достать до неба рукой. Надо мной возвышаются башенки, словно иголки втыкаются в безоблачное небо.

Когда вижу такие постройки, я восхищаюсь людьми. Если бы они друг для друга делали столько же, сколько делают для Бога, внизу было бы намного красивее. Сущий рай.

Оскар обнимает меня за плечи и прижимает к себе.

– Если бы тебе пришлось подбирать музыку к этому моменту, что это было бы?

– Это просто, – отвечаю я и пытаюсь игнорировать то, что его торс касается моего тела, – Perfect day Лу Рида.

– Хороший выбор, – говорит он и одобрительно кивает. – Очень хороший выбор.

– Спасибо. – Я довольно улыбаюсь ему. – А какую песню выбрал бы ты?

– Не спрашивай почему, но это была бы Old One группы Kids Of Adelaide.

– Я такую даже не знаю… Почему я ее не знаю?

Он целует меня в висок и прижимает к себе.

– Я включу ее для тебя в машине, – говорит он, и мы идем по скату крыши, держась за руки.

Остановившись у одного из окон, мы смотрим на Милан, и внезапно я осознаю, что даже и не помню, что еще пару часов назад мне было плохо. Может быть, это Оскар-терапия. Точно, она. Каждая минута, проведенная с ним, делает меня счастливой. С ним, как мне кажется, я ничего не теряю, только выигрываю.

Оскар подкатывает тележку, которую он припарковал в проулке, рядом с большим мусорным контейнером, и которая, к счастью, никому не понадобилась, и протягивает мне руку.

– Поехали?

Я киваю и залезаю внутрь. Группы туристов стоят толпами вокруг своих гидов, которые с явным итальянским акцентом на английском рассказывают им про собор и его историю, а эффектные жительницы Милана прогуливаются на высоких каблуках с нереально дорогими сумками мимо нас. В обычной ситуации нас никто бы не заметил, но наша продуктовая тележка привлекает к себе слишком много внимания. Некоторые смотрят на нас с непониманием, другие шутливо посмеиваются, а третьи с упреками качают головой, как будто это какая-то неслыханная наглость с нашей стороны, будто мы оскверняем тем самым собор. Но нас это не волнует. Я думаю, Оскару даже нравится. Каждый осуждающий взгляд делает улыбку на его лице только шире. Он наклоняется ко мне и шепчет мне на ухо:

– Держись крепче, Креветка.

Я с улыбкой хватаюсь за металлические прутья, и он начинает бежать. Ветер дует мне в лицо, и мы разгоняем голубей на своем пути. Они летают стаями вокруг нас. Я чувствую свободу и лето, а улыбка Оскара заражает меня своим позитивом. Любовь всей моей жизни стоит у меня за спиной, и от этой мысли сердце начинает биться чаще. Оскар катает тележку по кругу, а я смотрю наверх и вижу перед собой кучу парящих крыльев. Я жива!