Аннэ Фрейтаг - Счастье рядом

ОТКУДА У ТЕБЯ ЭТО?

Оскар Зальцман:

Нравится?

Тесса ван Кампен:

Шутишь?!

Оскар Зальцман:

Я слушаю это каждый вечер.

Тесса ван Кампен:

Ты же сейчас не всерьез?

Оскар Зальцман:

Без звука дождя мои мысли слишком громкие.

Я таращусь на его слова, в то время как капли падают на мои барабанные перепонки.

Оскар Зальцман:

Тогда встретимся во сне?

Тесса ван Кампен:

Жду тебя там.

Оскар Зальцман:

До скорого, Креветка.

Нет, я не хочу, чтобы эта ночь заканчивалась. Мне хочется, чтобы она длилась вечно. Но если ей суждено закончиться, то только словами «До скорого, Креветка».

Звонок будильника разрушает тишину, и я вскакиваю. Мне требуется пара секунд, чтобы осознать, где я и откуда исходит этот ужасный шум, который стоит у меня в ушах. Я в растерянности пытаюсь нащупать телефон. Мои глаза сухие, и при каждом моргании веки словно наждачкой трут по глазному яблоку. Каждое движение требует усилий, и координация будто оставила меня. Я закрываю лицо от яркого солнечного света, зажмуриваю один глаз, чтобы хоть как-то найти телефон, и наконец-то выключаю будильник. Слава Богу. Мое сердце скачет галопом по грудной клетке, ладони вспотели. Я пытаюсь собрать мысли в кучу, но слышу, как стучат в дверь, и поэтому растерянно смотрю в ее направлении.

– Доброе утро, милая, – говорит мама. Она настолько бодра, что мне даже сложно разглядеть ее. – Все в порядке?

– Да, – кряхчу я. Но это неправда. Я чувствую себя как в палате после операции. Мама носится по комнате. Хотя, может, она и не носится, но мне так кажется, и я прикладываю все усилия, чтобы отследить ее передвижения.

Ее взгляд падает на пакет с подарком для Лариссы, который лежит на полу рядом с кроватью, и этот взгляд все говорит за нее.

– Мне нужно было самой упаковать его, – бормочет она себе под нос.

– Почему? – спрашиваю я и тру глаза, пытаясь проснуться. – Что с ним не так?

– Что с ним не так?

– Он все-таки не совсем ужасен.

– Тесса, я прошу тебя! – сердится она.

– Черт, мама, это всего лишь дурацкая упаковка!

– Да, именно так это и выглядит, – возмущается мама. – Я утром испекла два пирога, сходила за покупками и упаковала все подарки, а ты не можешь довести до конца одно единственное … – она обрывает предложение на середине и шокированно смотрит на меня. Будто она забылась, и тут ей вдруг вспомнилось, что я могу в любую секунду умереть, а последние слова, которые она мне сказала, будут неприятными. Первый раз за несколько месяцев она снова была настоящей. Как до того, когда я получила пожизненный абонемент. – Я… – шепотом начинает она и качает головой.

– Что?

– Я еще раз упакую его. Тогда он будет гармонировать с другими.

– Нет, ты не будешь этого делать, – говорю я спокойно.

– Что, прости?

– Ты хотела, чтобы я его упаковала, – я это сделала.

– Но не так!

– Для тебя недостаточно идеально? – сердито спрашиваю я и отбрасываю одеяло.

– Достаточно идеально? – улыбается она снисходительно. – Этот пакетик далек от идеала, для него даже сложно подобрать слово!

– Это «замечательно», – говорю я и встаю с кровати. – Правда замечательно.

– Ты считаешь это красивым?

Я разочарованно качаю головой.

– Какая вообще разница? – спрашиваю я раздраженно. – Ларисса разорвет эту дебильную упаковку и отправит в мусорное ведро. – Я смотрю на нее ядовитым взглядом. – Это не что иное, как симпатичный мусор! Прям как я!

Лицо матери каменеет. Как будто мои слова были ножом в ее спину.

– Как ты можешь говорить такое?

– Ну, потому что это правда, – отвечаю я. – Может, у тебя есть время накрахмаливать салфетки и красиво упаковывать подарки! – кричу я. – У меня нет времени!

– Я… – снова начинает она, но не заканчивает, а вместо этого наклоняется за подарком, и я в этот момент решительным шагом отступаю на другой конец комнаты. – Как это понимать? – она шокирована. – Ты совсем из ума выжила?

– Я сказала тебе, оставь все как есть, – отвечаю я спокойно. – Так было задумано.

Тишина. Она делает шаг назад и смотрит на меня. Так, будто не видела вечность. Как будто я чужой человек, похожий на ее дочь, но не она.

– Что я тебе сделала?

– Что ты мне сделала? – спрашиваю я, качая головой. Обманывала меня всю жизнь.