Марика Коббольд: Мгновения жизни

— И еще я подумала, что небольшое сочувствие, ободрение, маленький толчок могут помочь тебе начать все сначала.

— Небольшое сочувствие… — Грейс помахала газетой перед лицом миссис Шилд. — Теперь ты так это называешь, когда тебя выворачивают наизнанку и вешают для просушки, а твои кишки волочатся за тобой по земле? И даже если по какой-то непонятной прихоти судьбы я и в самом деле приободрилась бы после этого чтива, неужели ты думаешь, что я просто взяла бы в руки фотоаппарат… после всего, что случилось?

— Грейс, пожалуйста… И фотография такая милая. — Миссис Шилд вытерла нос салфеткой. — Мне всегда нравилась твоя короткая стрижка.

— Я похожа на стареющую сироту из детского приюта, — заявила Грейс, и, если вдуматься, именно ею она и была. Это черное платье с круглым вырезом, мальчишеская стрижка и широко раскрытые, полные трагизма глаза. Но ирония заключалась в том, что в тот вечер она была по-настоящему счастлива. Грейс вздохнула еще раз и покачала головой. — Эви, неужели ты не видишь, я ничего не имею против злобы и недоброжелательности. Меня вполне устраивает недоброжелательность. Мне приходилось мириться и с худшими вещами. Но жалость! Эта чертова статья выставила меня напоказ всему миру…

— Но я полагаю, что тех, кто действительно читает эту газету — в отличие от количества проданных экземпляров, — всего два с половиной миллиона.

Что-то в выражении лица Грейс заставило миссис Шилд в следующие несколько минут воздерживаться от каких-либо комментариев. Когда ей показалось, что Грейс уже немного остыла, она заявила:

— Ну, по крайней мере, теперь мне будет что вставить в свой альбом.

Миссис Шилд была абсолютно лишена воображения и творческой жилки, зато ее альбом для вклеивания вырезок, в темно-красном кожаном переплете, представлял собой нечто фантастическое и служил предметом ее гордости. Она начала собирать его вскоре после того, как вышла замуж за Габриэля, отца Грейс. Первыми в альбом попали скромные приглашения на их венчание, за которыми последовали театральные программки, пригласительные билеты на торжества и выставки, маленькие записки, написанные ее мужем и ее приемными детьми Флинном и Грейс, странный цветок для гербария, несколько меню и, наконец, вырезки из газет и журналов. В последнее время у миссис Шилд не было особой возможности пополнять свой альбом.

Дочитав статью, Грейс аккуратно сложила газету, встала и сунула ее в мусорное ведро. Миссис Шилд, двигаясь со скоростью, поистине замечательной для женщины ее возраста и комплекции, выхватила ее оттуда и прижала к груди. Взглянув на нее, Грейс покачала головой и опустилась на место.

— Я и в самом деле чего-то не понимаю. Конечно, мне было грустно, не стану отрицать. Но такова жизнь, любая жизнь. В сравнении со многими людьми на этой земле я была счастлива. Я и сейчас счастлива. Но что же тогда вот это? — Она показала рукой на газету, которую миссис Шилд все еще бережно прижимала к груди. — «Трагические, несостоявшиеся взаимоотношения, разбитые надежды…» Я спрашиваю тебя: разве я одна такая? «Невыполненные обещания, несбывшиеся надежды».. . ты ведь этого ожидаешь, верно? А как насчет всего остального, насчет хороших вещей? Я познала такое счастье, какое некоторым не будет дано узнать до самой смерти. — Грейс не молила о прощении, но смотрела на миссис Шилд взглядом, не оставляющим сомнения в том, что она в нем нуждается.

— Это всего лишь газетная статья, — парировала миссис Шилд. Он вернула Грейс ее взгляд, посмотрев на падчерицу расширенными яркими глазами. — Может быть, ты расстроена как раз оттого, что они могут быть в чем-то правы.

— Не говори таких глупостей! — Грейс вскочила с места и налетела на кофейный столик на веретенообразных ножках, опрокинув чашку.

Миссис Шилд изрекла то, что всегда говорила в подобных случаях Финну или Грейс, когда те начинали кричать:

— Криком делу не поможешь и правды не скроешь.

— Зато крики предупредят твоих соседей, что я намерена убить тебя, — ответила Грейс.

Миссис Шилд проигнорировала ее замечание, стряхивая крошки со своей шерстяной кофты цвета морской волны.

— Да будет тебе известно, Эви, в наше время больше не существует такого понятия, как «всего лишь газетная статья». Эти штуки скачивают и потом хранят. Они не исчезают, о нет, они остаются на жестком диске, и как раз в тот момент, когда ты считаешь себя защищенной, они всплывают наружу, чтобы стать пищей для разглагольствований какого-нибудь репортера, ведущего постоянную рубрику, или используются применительно к чьей-то еще жизни, но запомни — они никуда не исчезают.