Ги Раше - Месть Гора

И она сдержала обещание. Когда Хети был еще на Стронгиле, ожидая прибытия последних кораблей с островов северной части Эгейского моря, в порт стремительно вошла лодка с десятком гребцов с каждого борта. Она принесла долгожданное известие: Амимона дала жизнь девочке и назвала ее Ариадной. И, едва оправившись от родов, встала на ноги, чтобы привести себя в порядок.

Прибывая к берегам Стронгиле, все члены экипажей кораблей и все воины приходили поприветствовать Кассипею. Верховная жрица всем показывала фрески, изображавшие ход кампании и победу, говоря, что на их создание мастера вдохновила сама богиня, предсказав тем самым успех этого похода, и им остается исполнить предначертанное, ибо боги никогда не лгут. Поэтому воины и моряки покидали святилище со спокойной душой и в полной уверенности в своей победе над гнусным узурпатором.

Несколькими днями позже флот городов-союзников, насчитывавший две сотни кораблей, поднял паруса и направился к берегам Ликии, а оттуда — к южной части огромного полуострова, в сердце которого жили хиттиты. Очевидно, напуганные приближением столь мощной армии, правители прибрежных городов несли союзникам дань в виде воды, разных напитков и продовольствия, а также предоставляли свои порты кораблям, которые вереницей плыли вдоль берегов — огромный морской караван.

Военачальники вместе с капитанами кораблей не уставали благодарить морских богов за проявляемое теми благодушие. Они возносили хвалы богам, но прежде всего, конечно же, богиням, поскольку считалось, что море, а не небо, было вотчиной богини, которую кефтиу называли Бритомартис, а пеласги — Афродитой. И никто не знал точно, где именно она впервые явилась людям: вблизи Алашии, как уверяли местные жители, или у берегов острова Киферы, в чем не сомневались пеласги, населявшие острова Эгейского моря. Но бесспорным было то, что богиня благосклонно отнеслась к кампании: в последние дни весны и в первые месяцы лета дул попутный ветер и море было спокойным. А еще флот сопровождали многочисленные дельфины — из воды то и дело высовывались их забавные носы, словно указывая верный курс.

После многих дней благополучного плавания флот достиг порта Угарита — первого крупного города страны, которую египтяне именовали Хару, а местные жители — Сирией. Здесь начинался путь в Ханаан. Угарит, равно как и города, у чьих берегов делал остановки флот, — Арадос, Библос, Сидон, Тир и Акко, — были данниками царя гиксосов. Но узурпатор правил, находясь в Мемфисе, а значит, был слишком далеко, поэтому никто и не подумал оказать сопротивление законному царю, возглавлявшему большую армию. Единственным городом, в котором оставался гарнизон, предположительно преданный Якебхеру, оказалась Газа, но командир ее гарнизона предпочел сдаться, потому что поражение было неизбежным.

Таким образом, флот и армия, сформированные из жителей «островов посреди моря», как их называли египтяне, не встретив на своем пути малейшего сопротивления, прибыли в порт Газы.

Получив сигнал с наблюдательной вышки о том, что порт близко, а на берегу уже собралась толпа, солдаты на кораблях выстроились вдоль бортов, а Хети в сопровождении Астериона, которого пришлось разбудить, перешел на нос своего головного корабля.

Стоило судну приблизиться к причалу, на котором в окружении своих людей стоял Яприли, как Хети спрыгнул на берег, не дожидаясь, пока установят узкие сходни. Увидев царя иевусеев, он поприветствовал его, подняв обе руки.

— Господин мой Хиан, от имени моего народа говорю тебе: добро пожаловать в Газу — первый город, отвоеванный у узурпатора.

Обняв Яприли, Хети представил ему Астериона, которому царицы и правители многочисленных народов, называемых пеласгами, поручили командование армией в кампании, имеющей целью помочь наследнику трона отвоевать свое царство.

Людей собралось так много, что воинам Яприли с трудом удалось освободить проход для Хети и его свиты — каждый хотел подойти поближе к наследнику престола, коснуться его, поприветствовать. И вот показалась крепость, в которой Хети когда-то останавливался вместе со своим тестем, царем Шареком. У большой деревянной двери, укрепленной бронзовыми полосами и гвоздями, которую охраняли четыре солдата, вооруженных копьями и щитами, стоял мужчина. Увидев Хети, он выступил вперед и опустился на колени. Наш герой узнал в нем Эфрона — того самого человека, который приплыл в Кносс с заданием убить его.