Кэролайн Флеминг: Смуглый венецианец

Эмма пожала плечами.

- Но с чего это вдруг графиня пригласила меня? - настаивала она, и Селеста сделала нетерпеливое движение.

- Ты задаешь слишком много вопросов, - произнесла она раздраженно. Где мое шифоновое платье? Я надену его к обеду. Сегодняшний вечер графиня проведет с нами здесь, а завтра утром мы переедем из отеля в Палаццо. Она повернулась к зеркалу, с довольным видом изучая свое отражение. Между прочим, ты обедаешь с нами. С тех пор, как они приехали в Венецию, Эмма обедала в своей комнате, предоставив их столик в ресторане Селесте, которой нравилось создавать вокруг себя ореол таинственности, и слышать, как все поговаривают об очаровательной вдове, каждый вечер сидящей в одиночестве.

При последних словах мачехи глаза Эммы расширились, но она больше ничего не сказала. Тайна сгущалась, и у Эммы зародилась слабая догадка, что Селеста хотела произвести на графиню впечатление своей любовью к падчерице. Но зачем? Чтобы уверить графиню что она заботится о падчерице после смерти Чарльза Максвелла. Могло ли это быть тем ключом, который она искала? Эмма не знала. Ей было больно сознавать, что до сих пор Селеста считала ее обузой.

В тот вечер на Эмме было розовое хлопчатобумажное платье, которое, хотя и стоило Селесте приличных денег, тем не менее совершенно не шло к светлым волосам девушки. И так как она теперь на все смотрела с подозрением, то не могла не задуматься над тем, не выбрала ли Селеста ей такое платье специально, чтобы лишить ее привлекательности. Одежда, которую Эмма носила до сих пор, была удобной и соответствовала молодежной моде, и никогда еще у нее не возникало чувство, что ее преспокойно сделали совершенно безликой.

Графиня прибыла ровно в восемь. Селеста и Эмма встречали ее внизу в холле. Эмма подумала, что никогда в жизни не видела более царственной особы, но так как обе женщины были маленького роста, она чувствовала себя вдвойне неловко.

Когда знакомство состоялось, и они заказали аперитив, графиня повернулась к Эмме и спросила:

- А вы, моя дорогая, как относитесь к неожиданному изменению своей судьбы?

Эмма взглянула на Селесту, потом пожав плечами, ответила:

- Я... ну... это совсем не то, что больница.

Пальцы Селесты предупреждающе впились в ее руку.

- Больница? - графиня нахмурилась. - Моя дорогая, вы были в больнице? Но в вашем возрасте это очень плохо.

- Я... р... - начала Эмма, но пальцы Селесты сжали ее руку еще сильнее.

- Разве я не сообщала вам в письме, что у Эммы была очень тяжелая форма гриппа? - быстро заговорила Селеста. - Он едва не перешел в воспаление легких, и конечно, больница была самым безопасным местом.

Эмма посмотрела на свою мачеху с изумлением. Если нужны были доказательства ее предположений, то вот они!

- Нет, моя дорогая Селеста, - произнесла графиня, и Селеста отпустила руку Эммы. - Ты мне ничего не писала. Но это неважно. Как удачно, что вы приехали в Италию. Осмелюсь сказать, что здесь ваше окончательное выздоровление будет куда более приятным, чем в Лондоне. Я знаю вашу страну очень хорошо, и ее климат ужасает меня!

Эмма тяжело вздохнула, какое-то мгновение неспособная мыслить логически.

- Ваш английский превосходен, - неуклюже пробормотала она, не в состоянии, даже если бы ей это стоило жизни, придумать что-нибудь другое. Она знала, что от нее ждут каких-то слов.

- Спасибо, моя дорогая. Я сама всегда так думала, - улыбнулась графиня. - Ну, допивайте ваш мартини. Думаю, пора переходить к обеду. Она взяла Селесту под руку. - А теперь, моя дорогая, ты должна рассказать мне все. Я хочу знать о твоих двух покойных мужьях, и о том, думаешь ли ты снова выйти замуж. В тридцать три года твоя жизнь только начинается. Мы должны постараться сделать ваше пребывание здесь незабываемым. Эмма была потрясена. Она хотела пожаловаться на головную боль, которую действительно испытывала, и оставить их, чтобы хоть чуть-чуть собраться с мыслями, но ее внутренний такт не позволил ей оскорбить графиню таким образом. Кроме того, она знала, какой будет реакция Селесты, если она вдруг попытается сбежать с этого вечернего развлечения. Во время обеда она едва прикоснулась к еде, слушая разговор графини с мачехой. Еда была восхитительной - минестра, ароматный и вкусный суп, приготовленный из овощей и трав, но Эмма едва ли заметила, что находится у нее в тарелке. Даже сладкий десерт не пробудил ее от летаргии, в которую она погрузилась. К счастью, графиня обращалась в основном к Селесте, так что ей не пришлось больше лгать, хотя та не стеснялась приукрашивать правду в своих собственных интересах, если находила это более выгодным для себя.