Ширли Грин - С первого взгляда

"Скульптор, я же велела высечь из камня льва!" Не на шутку рассерженная жена фараона хотела было закричать, что работа плохая, что она не нравится ей, но от переполнявшего ее негодования так сильно зашепелявила, что с ее губ неожиданно слетело всего лишь одно слово: "Сфинкс". Окружающим название понравилось, и, указывая на скульптуру, они начали повторять: "Сфинкс, Сфинкс".

Обретя наконец дар речи, жена фараона вскочила со своего места и закричала: "Отсечь ему голову!" При этом она, конечно, подразумевала не Сфинкса, а бедного Питера. "Право казнить или миловать здесь принадлежит только мне одному", - неожиданно возразил фараон.

После чего разгневанная фараонша изо всех сил ударила Супруга зонтиком... А потом еще и еще. Она так сильно колотила Хохумхотепа, что временная трибуна не выдержала и с треском рассыпалась, а напуганный громкими криками и треском сломавшейся трибуны слон передавил всех собравшихся.

Всех, кроме Питера Поподополиса. Ты ведь помнишь, как в самом начале сказки я особенно подчеркнула тот факт, что Поподополисы всегда умели прекрасно приспособиться к любым обстоятельствам. Вит и сейчас, когда все вокруг отчаянно боролись за свою жизнь, Питер, воспользовавшись ситуацией, незаметно подобрался к реке, украл лежавший на берегу челнок и, как сумасшедший работая веслами, отправился по реке на север. В последний раз его видели у летней резиденции фараонов. Говорят, он шел куда-то на запад страны. Но об этом другая сказка. А созданная Питером необыкновенная скульптура получеловека-полульва до сих пор стоит на песке, и все по-прежнему называют ее Сфинксом.

Замолчав, Абби вслед за Селби взглянула на мальчика. Улыбаясь во сне, ребенок безмятежно спал. Рядом с его кроватью свернулась клубочком Клео.

- Вот это да! - прошептал Селби: - Какая ужасная история!

- Что же ты не помог мне рассказать ее как следует, - обиженно ответила Абби - Впрочем, мне лично эта правдивая история очень нравится. Да ты и сам знаешь, Сфинкс до сих пор стоит в пустыне.

- Ужасная история, - повторил старший Фарнсворт, крепко прижал ее к себе... и нежно поцеловал. - Но сказка действительно великолепна, и, если бы я был этим самым фараоном Хохумхотепом... Кстати, откуда ты взяла это имя?

- Прочитала его в списке имен фараонов. Разве ты никогда не видел этого списка в Мемфисе?

- Нет, - улыбаясь ответил Селби. - Я не был в нем с тех пор, как они перестали там играть нью-орлеанский джаз.

- Да не в том Мемфисе! - возмущенно воскликнула Абби.

Она собиралась добавить что-то еще, но он снова поцеловал ее. И ей почему-то расхотелось говорить.

6

Сентябрь всегда считался в Новой Англии межсезоньем. Жаркие, влажные дни августа, которые так хорошо проводить на пляже, уже прошли. А разноцветный октябрь, когда листья начинают окрашиваться в желто-оранжевые и красные тона и люди специально выезжают на природу, чтобы полюбоваться этой красотой, еще не наступил.

Но сразу после Дня труда природа, казалось,. наконец обратила внимание на календарь. Начались дожди. Конечно, было еще не так холодно, как зимой, но довольно прохладно и зябко после долгого и теплого лета.

За последнее время по побережью прокатилась волна штормов - вестников предстоящей зимы. По наносимому ущербу они ничуть не уступали ураганам. В такие ненастные дни люди предпочитали отсидеться дома и пребывали в подавленном и грустном настроении.

Понедельник на Ютамеке был одним из таких дней. В полдень Абби сидела у окна своей спальни, наблюдая за тем, как, поднимая на морских волнах белые гребешки, навевающий уныние ветер несется дальше над островом. Даже птицы и те попрятались. Не найдя прибежища на Ютамеке, они перелетели на континент и тысячами гнездились на плоских крышах торговых центров Вудс-Хола и Хайанниса...

Абби нужно было как следует подумать. Несколько проведенных вместе с Селби Фарнсвортом и его сыном дней пролетели незаметно. Словно упавший с дерева лист, Абби вихрем влетела в их жизнь и закружилась вместе с ними. Теперь пришло время остановиться и принять какое-то решение.

Что представляет собой этот Селби Фарнсворт? Ей удалось выяснить, что он конгрессмен от штата Огайо, юрист и вдобавок еще и писатель. Но все это напоминало разрозненные фрагменты мозаики и никак не желало складываться в единое целое. Сам Селби не оказывал ей в этом никакого содействия, и Абби приходилось буквально вытягивать из него хоть какие-то сведения. Чем-то старший Фарнсворт все же напоминал известного барона Мюнхгаузена: он никогда не договаривал все до конца. Как же он тогда сказал ей? "Правда - это драгоценная жемчужина, которую нужно носить осторожно". Да какое мне дело до всего этого! - подумала она. В моей жизни этот человек всего лишь случайный прохожий. Еще несколько дней, и мы простимся друг с другом. Я вернусь в "Санди миррор", а он будет продолжать писать романы, принимать законы и чем там еще конгрессмены занимаются на работе.