Ной Гордон - Доктор Коул

— Я потеряю лицензию врача, — спокойно сказал Том, и Р. Дж. почти забыла, что давным-давно разлюбила его.

— Помните, что мы говорим о худшем развитии событий. Удачный сценарий состоит в том, что дело не дойдет до суда. Я здесь для того, чтобы осуществить удачный сценарий. За это мне платят большие деньги, — сказал Рурк.

Вот так легко они перешли к обсуждению его гонорара.

— В таком деле может случиться либо все, либо ничего. Обычно, если ответчик — человек не очень публичный, я прошу аванс в размере двадцати тысяч. Но… Вы профессионал с хорошей репутацией и нормальным характером. Я думаю, что вам следует нанять меня почасово. Две тысячи с четвертью в час.

Том кивнул.

— Кажется, это выгодная сделка, — сказал он, и Рурк улыбнулся.

Они подошли к зданию суда в пять минут четвертого, спустя десять минут после того, как Рурк сказал, что им необходимо будет туда отправиться. Был конец рабочего дня, и из здания выходили люди с радостными улыбками, как у детей, которых отпустили с уроков.

— Все нормально, можно не спешить, — сказал Рурк. — Встреча должна пройти в удобное для нас время. Эта история с полицейскими, которые приехали за вами на рассвете, — обычное запугивание, доктор Кендрикс. Можно сказать, приглашение на бал.

Р. Дж. содрогнулась от понимания того, что окружной прокурор узнал расписание Тома. Едва ли он поступил бы так с каким-то рядовым правонарушителем.

В вестибюле они зарегистрировались у охранника, и лифт поднял их на шестнадцатый этаж.

Уилхойт оказался подтянутым и загорелым мужчиной с крупным носом. Он улыбнулся им так душевно, словно они были старыми друзьями. Р. Дж. окинула его взглядом. Выпускник Гарварда семьдесят второго года, Бостонской юридической академии — семьдесят пятого, помощник окружного прокурора с семьдесят пятого по семьдесят восьмой годы, представитель штата с семьдесят восьмого до восемьдесят восьмого, в котором стал окружным прокурором.

— Как поживаете, мистер Рурк? Рад снова видеть вас. Рад познакомиться, мистер Кендрикс, доктор Коул. Да, садитесь, садитесь.

Потом он перешел к делу, начал задавать вопросы тихим голосом, спокойно глядя на них. Большинство этих вопросов Том слышал от Рурка днем.

Они получили и изучили медицинскую карту Элизабет Салливан. Уилхойт сказал:

— Тут говорится, что по распоряжению доктора Говарда Фишера пациент из палаты двести восемь получал перорально морфийное лекарство, известное как контин, тридцать миллиграммов в день. Посмотрим. В два часа десять минут доктор Томас А. Кендрикс вынес письменное распоряжение о введении внутривенно сорока миллиграммов сульфата морфия. Согласно свидетельствам медсестры мисс Беверли Мартин доктор пожелал ввести лекарство сам. Мартин сказала, что полчаса спустя, когда она вошла в палату двести восемь, чтобы проверить температуру и давление у пациентки, миссис Салливан уже была мертва. Доктор Кендрикс сидел рядом с ней и держал за руку. — Он взглянул на Тома. — Я все правильно изложил, доктор Кендрикс?

— Да, должен сказать, что все верно, мистер Уилхойт.

— Вы убили Элизабет Салливан, доктор Кендрикс?

Том посмотрел на Рурка. Тот был настороже, но кивнул, давая понять, что на этот вопрос следует ответить.

— Нет, сэр. Ее убил рак, — сказал Том.

Уилхойт кивнул. Он вежливо поблагодарил их за то, что пришли, и сделал знак, что разговор окончен.

После этого окружной прокурор больше их не беспокоил. В газетах тоже ничего об этом не писали. Р. Дж. понимала, что молчание может быть зловещим. Люди Уилхойта приходили в больницу и расспрашивали медсестер и докторов, оценивая, получится ли сломать доктора Кендрикса.

Р. Дж. сосредоточилась на работе. В больнице и мединституте она расклеила объявления о создании комитета по публикациям. На первое собрание, которое проходило снежным вечером во вторник, пришло четырнадцать человек. Р. Дж. предполагала, что комитет привлечет врачей-ординаторов и молодых, не публиковавшихся докторов, но пришло также несколько старших врачей. Это не должно было удивлять. Она знала как минимум одного человека, который стал деканом в мединституте, так и не выучившись грамотно писать.

Она составила расписание лекций редакторов медицинского журнала на месяц вперед, также включив в него несколько докторов, которые хотели представить на суд слушателей свои еще не опубликованные работы. Ей пришлось признать, что Сидни Рингголд правильно оценил необходимость подобного комитета.