Эсли Харрисон - В садах Шалимара

Когда же Лорин решила оставить его в покое, то узнала, что Салима находилась у его кровати. Поначалу она видела в этом лишь самое естественное проявление заботы, но когда свекровь срочно вызвала ее, то поддалась чувству гнева.

- Надо предупредить врача, - сказала ей та после традиционного "салям алейкум".

- Вас об этом, мама, Менсур попросил?

- Я уже вызвала доктора Ахмеда, - невозмутимо продолжила Салима. Лорин в бешенстве не знала, как поступить: то ли выйти из себя, то ли поблагодарить ее?

- Ну, тогда в таком случае... - Она сделала безнадежный жест, показав свое безразличие.

Бросив взгляд в комнату, она поняла, что Менсур метался в беспокойном сне. Салима, суетившаяся у постели, повелительным тоном попросила Селима сходить за жаропонижающими отварами.

- Может быть, было бы лучше принять аспирин? - предложила Лорин.

Салима ее просто испепелила взглядом, как будто она сказала что-то неприличное.

К вечеру доктор Ахмед все еще не появился. Теперь Менсур страдал от очень сильной мигрени. Салима следила за ним и повторяла всем, кто хотел ее слушать, что у ее сына голова раскалывалась от мучительной стреляющей боли.

День был крайне жарким - это была влажная и изматывающая жара, приводившая всех в подавленное состояние. Однако Салима, нечувствительная к ней и полная удивительной живости, продолжала без устали сновать по дому.

Лорин сдалась. Находясь во власти полной апатии, она просто ждала.

Когда же, сильно запоздав, пришел доктор Ахмед, Салима понеслась к нему навстречу и принялась, сильно жестикулируя, говорить на урду.

Лорин, удалившись в сумерки благоухающего сада, оставалась в стороне на протяжении всего визита доктора. Ошарашенная этой суматохой, она размышляла о том, что ей предстояло еще многое узнать о нравах этой страны.

После ухода врача холл вдруг наполнился какими-то людьми, которые перешептывались и переговаривались тихими голосами.

Обеспокоенная Лорин отправилась в комнату Менсура.

- Ничего серьезного, - сказал он в ответ на ее вопрошающий взгляд, просто грипп. Он продержится у меня пару суток. Здесь эти обострения достаточно частое явление. Жара опасна для здоровья.

Вздохнув с облегчением, Лорин тем не менее оставалась в некотором смущении. Если этот случай был настолько распространенным, насколько делал вид Менсур, то к чему весь этот ажиотаж?

Вскоре прибыла Фозия со своими двумя детьми. Она принесла пирожные розового и зеленого цвета и растирания.

Находясь в каком-то полуоцепенении, Лорин узнала голос Ашрафа.

- Вы здесь? - бросила она ироническим тоном. - Пришли повидать больного?

- Вовсе нет. Я здесь ради вас.

- Ради меня?

Лорин в замешательстве посмотрела на него.

- А почему?

- Я подумал, что среди этого бедлама вам понадобится поддержка. Лорин бросила на него признательный взгляд.

- Но как вы узнали?

- О! Здесь все узнается очень быстро. Вокруг них суетились домочадцы. Не обращая на них никакого внимания, Ашраф развязал шелковую ленточку на пакете, который он положил перед собой на стол.

- Я принес вам кое-какие сладости, - сказал он. Она ему радостно подмигнула.

- Вы по-прежнему преисполнены внимания. Пока она пробовала финики с начинкой, он не без иронии предложил:

- Поспорим, что Салима и глаз не сомкнет ночью!

- Ну, вы, как всегда, преувеличиваете.

- Нет, нет, вы увидите.

- После всего я задаю себе вопрос, не заболеть ли мне в свою очередь, - Не надо заблуждаться на сей счет, вы не сможете рассчитывать на подобное внимание...

- Вы полагаете? - Лорин в задумчивости покачала головой.

- В любом случае ваши страхи преувеличены. Цвет вашего лица свежее, чем когда-либо.

Она, казалось, оценила комплимент, но воздержалась от какой-либо благодарности.

Ашраф глубоко вздохнул, прежде чем продолжить.

- Мне бы хотелось называть вас Анаркали.

- Анаркали? - От неожиданности она рассмеялась. - Анаркали, - повторила она, словно привыкая к этому необыкновенному имени.

- В этом имени есть большая нежность. Вы знаете, что оно означает?

- Абсолютно не представляю.

- Гранатовый цветок. Оно к вам чрезвычайно подходит.

Лорин рассмеялась от души.

- Не знаю, что сказал бы на это Менсур.

- Я думаю, что он был бы не против. Имя Анаркали дали за красоту Надере Бегум, прелестной девушке, воспитанной в гареме Ахбара.

- Какая честь! Должна ли я так понимать, что похожа на нее?

- Некоторыми чертами - да. У вас такая же пылкость, - Ашраф сделался серьезным. - Вы так же грациозны, как и она, но в остальном я не желал бы вам иметь подобную судьбу.