- Хорошо, - тоном, не предвещавшим ничего хорошего, проговорила она. Завтра же я позвоню твоему отцу, и мы обо всем договоримся.
Алан уставился на нее, разинув рот. В темных глазах промелькнул страх.
- Если ты хочешь жить со своим отцом, я не стану возражать. Пускай теперь он о тебе позаботится! Помнишь, как великолепно он это делал, когда мы жили в Мемфисе? Помнишь, как ты приезжал к нему на выходные, а он тебя и не замечал? А когда он ушел невесть куда, а тебя оставил одного на Бог знает сколько времени? Забыл? Может, запамятовал, как звонил мне в три часа ночи, голодный, напуганный до смерти, умоляя забрать тебя домой?
- Мэйбл, перестань! - решил наконец вмешаться Гард.
- Нет, не перестану! - Она метнула в его сторону яростный взгляд. - За последние дни я только и слышу от него о его распрекрасном, чудесном, восхитительном отце! Так вот, черт подери! Никакой он не распрекрасный, чудесный, восхитительный! Его и отцом-то назвать нельзя! - Скрестив руки на груди, чтобы не видно было, как они ходят ходуном, Мэйбл снова повернулась к сыну. - Давай-ка поговорим о твоем отце! Я расскажу тебе, почему мы разошлись, почему я никогда не стану больше жить с ним вместе, как бы тебе этого ни хотелось! Открою тебе, чем он болен, а потом посмотрим, захочешь ты с ним жить, когда все узнаешь, или...
- Мэйбл!!!
За все время их знакомства Гард никогда не повышал на нее голоса. И теперь, услышав его резкий окрик, Мэйбл запнулась на полуслове, и в наступившей тишине ее последние слова отдались в умах каждого, словно эхо.
- Не сейчас, Мэйбл, - тихо сказал Гард. - И не так...
Она ошеломленно перевела взгляд с Алана, который трясся как осиновый лист, на Гарда. Женщина чуть не расплакалась - столько боли и участия было в его глазах.
Он направился к ней, на секунду задержавшись возле Алана.
- Посиди немного в своей комнате, ладно? Тот на секунду замешкался, но, когда Гард тронул его за плечо, кивнул и поплелся к двери, но на пороге остановился.
- Прости меня, мам, - жалобно прошептал он. - Пожалуйста, не отправляй меня к папе. Я... я хочу остаться с тобой. - И вышел из кухни.
Повернувшись лицом в угол, Мэйбл закрыла глаза и глубоко вздохнула. Она была как выжатый лимон. Ни чувств, ни мыслей, ничего... Одна только боль.
Гард подошел сзади, обнял, крепко прижал к себе, и сразу ей стало легко и спокойно. Боль пока осталась, но Мэйбл знала, что вынесет ее. С Гардом она могла выдержать все. А вот без него...
Об этом страшно даже подумать. Гард долго не выпускал ее из своих объятий. И молчал. Не знал, что сказать. Что все будет хорошо? В конце концов так оно и будет, но станет ли ей легче от этого сейчас? Что Алан рано или поздно образумится и их отношения станут такими же добрыми, как прежде, а может, еще лучше? В данный момент это тоже большого утешения не принесет.
Что он сам останется с ней рядом на всю жизнь? Сказать-то, конечно, можно, но вдруг она поблагодарит и откажется?
А если нет...
Может, настало время открыть ей свои чувства? Тринадцать лет назад он ни разу не говорит Мэйбл, что любит ее. А что было бы, если бы сказал? Вдруг она тогда не вышла бы замуж на Роллинса?
А может, и вышла бы... Впрочем, это дело прошлое. А вот как поступить сейчас? Что, если он, признаваясь в любви, услышит в ответ, что она его тоже любит?
Стоит попробовать, решил Гард.
- Мэйбл... - неуверенным хриплым голосом начал он. Попытался откашляться - не помогло. Ну что же ты молчишь, продолжай, приказал он себе.
Заметив, что Гард никак не может решиться, Мэйбл накрыла ладонью его руку и ласково сжала ее.
- Что, милый?
- Может, не будем ужинать сегодня здесь, а поедем лучше к моей маме?
Ну какой же он идиот! Гард готов был ругать себя последними словами. Какой трус! Собирался сделать признание в любви, сказать всего три слова, а сам... Что же он, дурень, наделал!
Но тут Мэйбл повернулась к нему лицом, и мучениям его пришел конец. Она вся так и светилась от счастья.
- К твоим родителям? - ликующим голосом проговорила она. - Ты хочешь познакомить меня со своими родителями?
И Гард понял, что сказал именно те слова, которые нужно. Знакомя любимую со своей семьей, он тем самым признает всю серьезность их отношений. И ласково стер слезинку, притаившуюся в уголке ее глаза.
- Со всей семьей. С мамой и папой, братьями и сестрами, племянниками и племянницами и прочей родней.
- Но почему сейчас? - удивленно спросила она.
Он заглянул в ее огромные темные глаза, со всей серьезностью взирающие на него, и понял - она прекрасно знает почему. А поняв, почувствовал себя ужасно смелым.
Читать дальше