Эдит Хилл - Порабощенные сердца

Мавр посмотрел на него с кривой усмешкой.

- Выказать слабость, когда ты силен, или силу, когда слаб - эта уловка стара, как мир. Можешь выбирать, что тебе нравится. А теперь.., избавь меня от своей вежливости. Мы знаем друг друга достаточно долго, чтобы я поверил, что именно из-за этого зрелища ты встал до рассвета. И разговор ты затеял со мной не для того, чтобы расточать мне комплименты. В твоей лысой голове что-то таится. Оно должно быть высказано. Говори.

Несмотря на разрешение, Руфус медлил. Обвинение, которое он собирался выдвинуть, являлось немалым нарушением военного закона. Он расправил могучие плечи и медленно и осторожно начал:

- Когда-то я понимал тебя, как себя самого. Под твоей командой, Гален Мавриций, я, не задумываясь и не задавая вопросов, последовал бы в Аид и обратно, потому что такие офицеры встречаются редко. Твоей верности Орлам и Риму не было равных. Но за время, которое мы провели здесь, я увидел поступки, которые без колебания назвал бы предательскими, не исходи они от тебя. Однако я держался стойко, верил в тебя до сегодняшнего дня. Сегодня я увидел, что ты ценишь эту женщину и свою привязанность к ней выше, чем задание, которое ты должен здесь выполнить.

- И каково же это задание? - Хотя на бронзовом лице появилось удивленное выражение, тембр голоса выдавал звучащую в нем напряженность. - Ты предполагаешь слишком много, солдат, не основываясь ни на фактах, ни на разуме.

- Я разумею, как вижу, - вспыхнул разочарованный и рассерженный Руфус. Мавриций даже не попытался отрицать их связь! - И что я знаю, то знаю. Когда самый лучший офицер, с которым я когда-либо служил, совершает ошибку, очевидную даже для гладкощеких новобранцев, я знаю, что так было задумано. Нас привели в эту ловушку, и я в этом уверен так же твердо, как в том, что сейчас стою перед тобой.

Он остановился. Реакции на его слова не последовало. Если не считать единственного слова.

- Продолжай.

- Я полагаю, что Веспасиан направил тебя в Британию и приказал попасть сюда, в эту горную крепость. Друз, Фацил и все остальные.., были нужны только для того, чтобы план выглядел правдоподобным. С самого начала твоей задачей было действовать в качестве передового разведчика Агриколы.

Руфус опять с надеждой ожидал опровержения, но не получил его. Потом неожиданно темная голова качнулась из стороны в сторону.

- Не разведчик. Посол, - Мавриций продолжал сухо, роняя слова, как будто это каким-то образом отделяло его от их смысла, - отправленный Юлием Агриколой в горную крепость короля Церрикса. Цель - установить доверительные и мирные отношения между новым Британским наместником и единственным ордовикским вождем, не вмешивающимся в войну. Только в случае неудачи я должен уйти, вернувшись со стратегическими сведениями, необходимыми для немедленного контрнаступления.

От неожиданности Сита отшатнулся. Такое признание было слишком ошеломляющим.

- Твоей задачей был мир? - смог он наконец найти слова. - Не война? Мавриций кивнул.

- А эта женщина? Какую роль она в этом играет? В первый раз за это время Руфус заметил на этом бесстрастном лице неспокойное выражение человека, который не в ладах с самим собой.

- Она в этом не участвует, - раздался наконец краткий ответ. - Причины моих действий, связанных с ней, абсолютно личные.

Руфус посмотрел на него.

- Ты так же хорошо, как и я, знаешь, центурион, что солдат не может позволить себе такую роскошь. В сердце легионера есть место только для одной любви - любви к Риму.

Ответом ему был ледяной взгляд мавра.

- У меня не было другого выхода, кроме как сражаться. Я ничего не мог сделать.

- Ты мог проиграть, - тихо ответил Руфус. - Тогда на тебе не висел бы груз, не было бы соблазна...

- Нет! - последовал ответ, и он прозвучал громко и вызывающе. - Я не мог поступить так и позволить этому негодяю заполучить ее.

- Понимаю. - Руфус кивнул, потому что действительно понимал. В своей жизни он тоже встречался с этой всепоглощающей страстью победить явного врага, олицетворяющего зло, о жалости к которому не могло быть и речи. - Но я должен спросить вот о чем, центурион. Ты все еще являешься командиром когорты имперских легионов Рима. А если получится так, что тебе придется выбирать между этой женщиной и принесенной тобой клятвой? Предположим, что план установления мира не удастся и поступит приказ, сможешь ли ты возглавить атаку на эту крепость?

Он увидел во взгляде собеседника странное выражение. Этот взгляд был черен, как Эребус - мрак, сквозь который проникают лишь души мертвых.