Ролейн Хочстэйн - Невинные обманы

Когда Уилл вернулся, он выглядел совершенно преобразившимся: умытый, побритый, на темных волосах сверкают капли воды. Он подошел и привлек ее к себе.

- Вот теперь я могу как следует поцеловать тебя, - сказал он и прижался к ее щеке чисто выбритым подбородком.

Какое блаженство быть в его объятиях, чувствовать на губах его поцелуи! Она страстно ответила ему. Ее охватило желание, и она с головой окунулась в эту волну.

Тело Уилла сотрясала дрожь.

- Милая, - прошептал он, не отнимая губ от ее рта, - ты не.., мы не?.. - Вдруг он отстранил ее и потряс головой. - Нет. Нет, я не должен... Слишком рано.

У Кейт подкосились ноги, и она почти рухнула на ближайший стул. Уилл подошел к окну, смотревшему на дорогу, и яростно выругался. В тот же миг послышался шум подъехавшей машины.

- Наверняка черти несут эту проклятую сосиску! - прорычал Уилл. - Ух, я его! Кейт глубоко вздохнула и присоединилась к Уиллу. Из машины вылез толстенький, простоватый человечек, попрощался с шофером и двинулся к гостинице.

- Похоже, ты прав, - тихонько хихикнула Кейт. - Вылитая сосиска. Ну и что? Не целоваться же нам с ним...

Она побежала к двери, Уилл двинулся за ней.

- Пьер Будан, - представился человечек. - Бонжур, мадемуазель. Я наконец прибыл и весь к вашим услугам. Извините, что так поздно. Мне сказали, что вы не говорите по-французски, но, боюсь, мой английский тоже не слишком хорош.

- О, не беспокойтесь, - улыбнулась Кейт. Человечек ей понравился. Этот джентльмен - мистер Рэйвен, наш гость. Он все объяснит вам.

Она с мольбой посмотрела на Уилла.

- Я опять у тебя в руках.

- Хотелось бы, - ухмыльнулся он, со вздохом вышел вперед и заговорил с французом.

После короткого обмена фразами Уилл и Пьер направились в контору, но Кейт остановила их на полдороге.

- Я приготовлю вам номер, - сказала она Будэну, а Уилла вполголоса предупредила:

- Мсье Будэна мы поселим в твоей комнате. Ты уже можешь подниматься по лестнице?

- Конечно, - подмигнул Уилл. - Нельзя ли мне занять спальню рядом с твоей?

Кейт залилась краской, от души надеясь, что новый управляющий не обратит внимания на их отношения.

Она быстро освободила маленькую комнатку в конце коридора и отнесла вещи Уилла наверх. После секундного замешательства она решила отвести ему номер по соседству со своим. А почему бы и нет, спросила она себя, и сердце ее учащенно забилось. Что случится, то и случится: она бессильна помешать этому.

Спустя полчаса Кейт шла в деревню, и ноги ее едва касались земли. Кажется, все идет на лад. Уилл позвонил в больницу и выяснил, что раненый мальчик по имени Морис вне опасности и что при нем неотлучно находится мать. У нее словно гора с плеч свалилась.

Облегчал ее совесть и окончательный разрыв с Эдвардом. Жаль только, что она чересчур сильно обидела его.

Но самое главное - она любит и любима! В этом можно не сомневаться. Он сам так сказал, и она верит ему. Он сказал, что хочет жениться на ней, этого достаточно!

Было чудесное утро. Солнце сияло на ее рыжих волосах, ветер целовал щеки, пахнущие весной и травами. Небо было голубее голубого, поля зеленей зеленого, и даже черно-белые коровы, казалось, радуются весне, а не просто сосредоточенно жуют свою жвачку. Она улыбалась каждому встречному, знакомому и незнакомому, и размахивала корзинкой. Даже сердитой тетке с фермы она приветливо сказала "бонжур, мадемуазель", когда та наполняла ее бидон парным молоком. Господи, как приятно носить молоко в бидоне, а не в этих картонных пакетах, из которых все выливается, стоит только начать их открывать. Одно плохо: бидон надо каждый раз ошпаривать кипятком...

Вернувшись в гостиницу, Кейт принялась готовить ленч на троих. Когда она стелила на стол чистую белую скатерть, вошел Уилл.

- Все разобрано, - сказал он. - Наша сосисочка - просто клад. Он справляется со всем одной левой. Теперь мы совершенно свободны и можем заняться всем, что нам взбредет в голову. Разве это не счастье, любимая? Он порывисто обнял ее. Зеленые глаза Кейт потемнели, но она все же нашла в себе силы отстраниться.

- Не надо, Уилл. Что он подумает о нас? Ты ведь постоялец, а я хозяйка гостиницы, верно?

- Ну, не совсем, - подмигнул Уилл. - Похоже, он прекрасно понимает, в каких мы отношениях.

- Да неужели? Тогда мы забываем про "сосисочку" и начинаем называть его Пьер! - нарочито строго сказала она.

- Как прикажете, мадемуазель. Обожаю, когда у тебя так горят глаза! воскликнул Уилл и быстро поцеловал каждый глаз по очереди. - Готова его комната? Я отнесу туда вещи.