Виктория Холт - Голос призрака

- Значит, кто-то выкрал Джессику... чтобы отомстить Дикону?

Несколько секунд Дэвид хранил молчание. Я знала, что ему хочется успокоить меня, однако врожденная честность не позволяла ему солгать. Наконец, он сказал:

- Это возможно.

Но не стоит думать о худшем, скорее всего, они потребуют выкуп, и мы с этим, наверное, сможем справиться.

- Но почему же похитители не требуют его? Чего они медлят?

- Потому что хотят подержать нас в напряжении.

- Ты думаешь, они заботятся о Джессике?

- Да, обычно в таких случаях поступают именно так.

Живой ребенок представляет для них большую ценность, чем мертвый.

Так мы разговаривали, и, наконец, от крайнего утомления я задремала, но вскоре очнулась от страшного кошмара. Мне приснилось, что я прижимала Амарилис к себе, а кто-то пытался вырвать ее у меня.

- Все хорошо, - донеслись до меня слова Дэвида. - Все хорошо.

Я открыла глаза.

- Думаю, лучше не спать, - сказала я.

Мы смотрели, как наступает рассвет. "Еще один день! Еще одно тягостное бдение! Что оно принесет?" - спросила я себя и задрожала, пытаясь прогнать мысли, которые родились у меня в голове.

Я ощутила внезапную потребность выйти из дома, пройтись по саду, поискать еще раз.

- Я не могу здесь оставаться! - закричала я. - Пойдем в сад.

- Хорошо, - произнес Дэвид. Он накинул мне на плечи плащ.

- На улице холодно, - сказал он, - и трава сырая.

Мы открыли дверь и вышли на крыльцо. Там что-то лежало. Мне показалось, что это сон. Затем меня охватила волна радости. Завернутая в одеяло, там лежала Джессика. Я подняла ее. Дэвид не отводил от нее глаз. Она открыла заспанные глазки, взглянула на меня, широко зевнула и снова закрыла их.

- Это она! - закричала я. - Она!

Я вбежала в переднюю с криком:

- Ее вернули!

Джессика здесь!

Первой появилась моя мама. Она подбежала и выхватила у меня спящую Джессику. Затем подошли Дикон, Грейс Сопер и все слуги.

- Она снова здесь! Она снова со мной! - кричала матушка, и я подумала, что от радости она лишится чувств.

Дикон взял Джессику на руки.

- Она хорошо выглядит, - сказал он.

Мать вырвала ее у него.

- Она здорова, - шептала она. - Ей не причинили вреда... О, моя крошка!

Джессика открыла глаза, криво улыбнулась и, увидев свою мать, разразилась ревом.

***

Когда радость от возвращения Джессики улеглась, нам стало немного не по себе. Мы спрашивали себя: "Кто мог сделать это? И с какой целью?"

Было ясно, что за ребенком во время его отсутствия хорошо ухаживали, и, казалось, что она приняла свое возвращение в семью без особых проявлений восторга - хотя она и улыбалась, когда матушка прижимала ее к себе.

Кто подверг нас этим, казалось бы, ненужным страданиям? Мы не могли об этом забыть, и эти воспоминания тяготели над нами, омрачая наши дни. Малышек ни на секунду не оставляли одних. По утрам мы с матерью первым делом спешили в детскую, чтобы убедиться, что с ними все в порядке. Грейс распорядилась, чтобы ее кровать перенесли в детскую спальню, и говорила, что во время сна у нее один глаз и одно ухо бодрствуют.

Ее племянница, приятная девочка лет четырнадцати, была принята в няньки; ее комната находилась рядом с детской, так что она тоже была настороже.

Но мы уже никогда больше не чувствовали себя в полной безопасности.

В сентябре в Эверсли приехали Джонатан и Миллисент; они собирались остановиться в доме всего лишь на несколько дней, а затем возвратиться в Лондон, по дороге ненадолго посетив Петтигрю-холл.

Вернулось беспокойство, которое я всегда испытывала, когда Джонатан находился со мной под одной крышей. Я пыталась найти изменения, произошедшие в нем со времени женитьбы. Мне это не удалось. Зато Миллисент изменилась: она стала более мягкой, более довольной жизнью, и я поняла, что она счастлива в браке.

"Она, безусловно, будет находить в Джонатане дивного мужа, - подумала я, - до тех пор, пока не обнаружит его истинную натуру".

Джонатан совсем не изменился: был дерзким, совершенно лишенным сдержанности, как всегда, отвергающим условности, когда ухитрялся оказаться со мной наедине.

Малышки спали в саду в своей коляске, совсем как в тот день, когда исчезла Джессика. Возле коляски сидели, беседуя, матушка, Грейс Сопер и ее племянница.

Я собирала осенние цветы. У меня в корзинке было несколько пурпурных астр и маргариток, и, когда я срезала их, Джонатан подошел и встал рядом со мной.

- Какая радость снова видеть тебя, Клодина! - сказал он. - Я скучал по тебе.