Виктория Холт - Голос призрака

Долли проводила меня до двери.

- До свидания, - сказала я. - Я сделаю все, что смогу.

Я пошла прямо к викарию. Но все было не так-то просто, как я думала.

Преподобный Ричард Мэннинг был мужчиной, которого я невзлюбила с первого взгляда: напыщенный, самовлюбленный и, я уверена, лишенный всякого сострадания и воображения.

Мы редко видели его, ведь он жил не в Эверсли. У нашей семьи была своя часовня, и до сих пор у нас не было священника при доме. Он жил неподалеку, и в случае необходимости мы приглашали его. Обычно он приходил каждое утро, чтобы прочесть молитвы за здравие домашних.

Юрисдикция нашей семьи не распространялась на Ричарда Мэннинга.

Я сказала ему, что хочу поговорить о погребении Эви Мэйфер.

- Самоубийцы... - произнес он, и я почувствовала жестокость в его холодном и педантичном голосе, когда он говорил об Эви.

- Ее бабушка очень страдает от того, что вы отказались похоронить ее, как всех.

- Я сказал, что в соответствии с законами церкви она не может быть похоронена в освященной земле.

- Почему?

Он удивленно посмотрел на меня:

- Потому что она поступила против законов Божьих.

Она совершила грех, убив живое существо.

- Себя, - сказала я.

- Это грех в глазах церкви.

- Значит, все похороненные в этой земле абсолютно безгрешны?

- Здесь не похоронено ни одного самоубийцы.

- Но ведь есть большие грехи, чем тот, когда человек находит свою жизнь невыносимой и лишает себя ее.

- Это грех против законов Божьих, - самодовольно повторил он.

- Я хочу, чтобы вы поняли, что это ужасный удар для ее семьи. Неужели вы не можете один раз преступить закон и похоронить ее, как остальных смертных?

Это столько для них значит!

- Вы не можете меня просить преступить святые законы!

- Это разве святой закон? Неужели Бог хочет причинить еще большую боль людям, которые и так очень страдают?

- Вы не понимаете в чем дело, миссис Френшоу.

- Наоборот, это вы не понимаете. Но пожалуйста, сделайте это из чувства человечности, хотя бы просто из сострадания.

- Вы не можете просить меня идти против правил церкви.

- Если таковы законы церкви, то я скажу, что они жестокие, злые и безнравственные. Я ничего не хочу иметь с ними общего.

- Вы богохульствуете, миссис Френшоу.

- Я поговорю со своим отчимом.

- Я не подвластен Эверсли, - заявил он. - Это против моих правил, и я не пойду на сделку с совестью.

- Тогда ваша совесть, если в ней есть хоть капля человечности, будет всегда мучить вас.

- Миссис Френшоу, оставьте меня. Я сказал все.

- Но я могу еще много, что сказать.

Я вышла из дома в ярости. Мама удивилась, увидев меня в таком состоянии.

Я рассказала, что случилось.

- О нет! - вскричала она. - Только не это!

- Бедная миссис Трент!

Она так переживает.

- Я понимаю, - сказала мама.

- Что мы можем сделать? Он непреклонен.

- К сожалению, он не подчиняется нам.

- Я знаю. Он дал это понять. Но надо что-то сделать.

У меня есть план.

Я выбрала момент, когда Дикон был один. У нас с отчимом всегда были теплые отношения. Я полагала, что в душе он испытывал обиду, что не он мой отец, ведь он любил маму даже тогда, когда она была замужем за моим отцом.

- Клодина, - сказал он, - вот неожиданная честь!

- Я хочу, чтобы ты кое-что сделал для меня.

- Хорошо, если только в моей власти услужить молодой прекрасной леди, будь уверена, я все сделаю. Чего же ты хочешь?

- Я хочу, чтобы Эви Мэйфер похоронили на кладбище.

- Этот старый идиот Мэннинг отказывается?

- Категорически.

- Да, конечно. Я не могу припугнуть его потерей места, потому что это не в моей власти.

Тем не менее, ты можешь что-то сделать. Он тряхнул головой:

- Нет.

Если он сказал нет, то так и будет.

- Бедная миссис Трент лишилась рассудка!

- Это ужасно. Что за глупышка! Девушки и раньше имели внебрачных детей.

- Гарри Фаррингдон проявил себя с плохой стороны.

Дикон пожал плечами:

- Такие вещи случаются. Она должна была знать, что этот брак едва ли возможен.

- Думаю, он обещал жениться на ней.

- Ей следовало убедиться в этом. Ты очень бесчувственный.

- Нет... я понимаю.

Я просто думаю, она была глупа, вот и все. Если бы она пришла к твоей матери, та помогла бы ей, и ты бы, несомненно, тоже помогла.

- Неужели ты не понимаешь, как чувствует себя девушка в таком положении? И ее бабушка, ты хорошо ее знаешь... Ты должен понять, как она хотела внучке добра и всего того, что сама не получила от жизни.

Он кивнул.

- Мы должны помочь ей, - сказала я.