Виктория Холт - Изменница

Я убеждала себя, что с наступлением весны Жан-Луи будет лучше, но в душе жила уверенность, что состояние его здоровья не зависит от погоды.

Однажды ночью я услышала шорох в спальне. Теперь я вела себя, как мать, у которой грудной ребенок. Стоило ему шевельнуться, и я тут же просыпалась.

Жан-Луи перебрался из постели в кресло.., это было что-то необычное. Он сидел, закрыв лицо руками, его плечи вздрагивали.

- Жан-Луи! - Я подбежала к нему, - Что с тобой?

- Ах.., я разбудил тебя. Я старался вести себя тихо.

- Я слышу каждое твое движение.

- Так эгоистично с моей стороны...

- О чем ты говоришь? - возразила я. - Я хочу быть с тобой, когда нужна тебе. Что с тобой? Тебя мучает боль?

Жан-Луи отрицательно покачал головой.

- Нет, меня мучает другое - моя бесполезность, - сказал он.

- О чем ты?

- Это же так ясно, разве нет? Я лежу в постели или сижу в этом кресле и думаю. Какая от меня польза? Без меня всем будет лучше.

- Не смей говорить такое! - воскликнула я.

- Но разве это не так? Ведь я для тебя стал обузой. Ты же только что сказала, что не можешь спокойно спать. Ты вынуждена постоянно находиться рядом со мной... От меня нет никакого толку.

- Жан-Луи, - сказала я, - мне больно слышать это.

Я опустилась на колени и уткнулась лицом в его халат. И вновь ужасная мысль о том, что я обманула его, пронзила мое сознание.

- Жан-Луи, я хочу помочь тебе, - с жаром сказала я. - Ты это понимаешь? Это моя жизнь. Я этого хочу.

- Ах, Сепфора, - тихо проговорил он, - моя Сепфора...

- Пожалуйста, пойми меня, Жан-Луи.

- Я всегда понимал тебя, - сказал он. - Как бы ни складывалась жизнь, я всегда понимал тебя.

Что он имел в виду? Неужели он знал о моей любовной связи с Жераром и догадывался, что Лотти не его дочь? Неожиданно я почувствовала побуждение открыться ему, рассказать о том, что было, но вовремя сдержалась. А что если у него не было никаких подозрений? И как бы мое признание могло отразиться на его состоянии?

- Я вижу по твоим глазам, что ты мучаешься, когда мне бывает плохо, сказал он. - О, Сепфора, я страдаю от этого больше, чем от физической боли.

- Дорогой, конечно же, я сочувствую тебе. Как бы я хотела разделить с тобой твою боль...

- Господь с тобой, - сказал Жан-Луи, - что ты говоришь? Ты дала мне все. Ты, Сепфора, и твоя мать. Я часто думал, что бы случилось со мной, если бы она не приютила меня. Моя родная мать меня не любила. Я привык относиться к тебе как к своей попечительнице. Мы были счастливы с тобой, Сепфора, не правда ли?

- О да, - сказала я, - конечно.

- Спасибо, родная. Я хотел бы, чтобы у тебя были радостные воспоминания обо мне, и поэтому боюсь...

- Чего ты боишься?

- Боюсь, что ты будешь переживать, если все это будет так продолжаться. Я иногда думаю, а что если удвоить дозу или утроить? Что будет? Я усну. Усну блаженным сном, который навсегда разлучит меня с болью.

- Жан-Луи, ты не должен так говорить. Ты собирался покинуть нас?

Он нежно погладил меня по голове.

- Только потому, что я не могу видеть, как ты страдаешь, драгоценная моя.

- Ты думаешь, что мои страдания кончатся, если ты.., погрузишься в глубокий-глубокий сон?

- Погрустишь недолго, а потом забудешь. Я молча покачала головой.

- Так будет, - сказал Жан-Луи.

- Я не хочу этого слышать.

- Ты хочешь внушить мне мысль, будто я вам нужен?

- А как же иначе?

- О, Сепфора, я чувствую себя таким должником. Я окружен заботой и любовью, но почему ты должна дарить ее мне? От меня никому нет пользы. Как не прикидывай, я только в тягость вам.

- Прошу тебя, давай прекратим этот разговор. Я не хочу это слышать. Ты должен поправиться. Разве ты не веришь доктору Форстеру?

- Ты права, Сепфора. Но если все обернется безнадежностью... Ты поможешь мне, если боли станут невыносимыми?

- Прошу тебя, не говори так.

- Да чего уж там. Мое избавление от мук - в той бутылочке. Если я не смогу выносить боль, ты поможешь мне?

- Давай-ка я лучше помогу тебе лечь в постель, И позволь мне полежать рядом с тобой.

Мы лежали рядом, и я держала его руку в своей весь остаток ночи, пока под утро он не заснул.

***

Пришло письмо от матери. Последнее время мы переписывались часто, потому что она хотела знать, как чувствует себя Жан-Луи.

"Я понимаю, что ты, не можешь приехать к нам из-за мужа, - писала она. - И мы к вам - тоже. Это нарушило бы ваш уклад. Но почему бы тебе не разрешить Лотти пожить у нас? Ее воспитательница, милая и разумная мисс Картер, может приехать вместе с ней. Мы очень соскучились по Лотти":