Виктория Холт - Лев-триумфатор

- Вы можете это сказать, сэр, вы можете это сказать. И Джейк подтвердит вам, что так оно и есть. Он только что вернулся из долгого плавания, но так зачарован вашим обществом, что не подает голоса.

Джейк проговорил:

- Как видите, общество действительно восхищает меня.

И он взглянул на меня в упор, с насмешкой, потому что он был здесь, а я утверждала, что вряд ли он получит приглашение...

- Но я готов подтвердить слова отца. И я в самом деле лишь недавно вернулся из плавания.

- Мою сестру очень взволновало зрелище вашего корабля, входящего в гавань. Она видит плывущие суда из окна своей комнаты и, по-моему, никогда не устает наблюдать за ними.

Джейк подвинул свое кресло ближе ко мне. У них обоих были совсем не те манеры, каких мы вправе были ожидать. Этим людям не хватало приятности и деликатности в обращении. Они были откровеннее нас и грубее.

- Значит, вам понравился мой корабль? - спросил он.

- Мне нравятся все корабли.

- А вы молодчина! И вам не приходилось видеть их раньше?

- Мы живем около реки. Я часто видела речные суда под парусами.

Джейк от души расхохотался.

- Баржи да буксиры! - презрительно заметил он.

- И королевские барки. Я видела королеву, когда она плыла на коронацию.

- А сейчас вы видели королеву морей!

- Ваш корабль?

- "Вздыбленный лев", никто иной!

- Значит он царствует среди всех кораблей?

- Вот подождите, я возьму вас на борт. Я покажу вам судно. И тогда вы убедитесь сами.

Он наклонился ко мне. Я отшатнулась и холодно взглянула на него, что его как будто позабавило.

- Когда вас ожидать?

- Сомневаюсь, что вы дождетесь. Он поднял брови. Они были темнее, чем волосы, что придавало особую выразительность его синим глазам.

- Вы сомневались, что увидите меня здесь, но вот я здесь. А теперь вы говорите, что никогда не взойдете на мой корабль. Заявляю вам, что не пройдет и недели, как вы станете моей гостьей. Готов держать с вами пари, что так оно и будет.

- Я никогда не держу пари.

- Но все равно, вы придете!

Он склонился ко мне так, что его лицо вплотную приблизилось к моему. Я старалась смотреть на него равнодушно, но мне это плохо удавалось. Он, во всяком случае, прекрасно понимал, какое впечатление производил на меня. Я опять отодвинулась, и в его глазах вспыхнула насмешка.

- Да, - продолжал он, - на мой корабль! Не пройдет и недели. Держу пари!

- Я уже сказала, что не держу пари.

- Мы обсудим условия позже!

Я подумала, что было бы небезопасно очутиться с этим человеком наедине на его корабле.

Наш разговор прервался с появлением новой гостьи, мистрис Кроукомб, жеманной девицы средних лет. Как только она успела выпить с нами бокал мальвазии, слуга возвестил, что обед подан, и мы сошли по лестнице в столовую. Я находила ее одной из самых красивых комнат в Усадьбе. Сквозь окна в свинцовых переплетах мы могли видеть внутренний двор. Стены были увешаны шпалерами с изображением эпизодов из войны между Алой и Белой розами. Стол накрыли с большим вкусом и уставили бокалами венецианского стекла и блестящими серебряными блюдами. В центре стола Хани поставила букет из различных трав, выращиваемых ею в саду, и это выглядело очень изящно.

Эдуард сел во главе стола, и Хани - на другом конце. Справа от Хани сидел сэр Пенн, а слева - Джейк. По правую руку Эдуарда сидела я, а по левую - мисс Кроукомб, и это значило, что я помещалась рядом с Джейком, а мисс Кроукомб - с его отцом.

"Не могло ли быть так, что этого капитана Пенлайэна выдвигали в качестве очередного претендента на мою руку?" - задала я себе вопрос. Мысль разозлила меня. Неужели они думают, что заставят меня забыть Кэри, представляя мне одного за другим разных мужчин, от знакомства с которыми моя тоска по Кэри только усиливалась именно потому, что они были так на него непохожи.

Хани держала действительно превосходных поваров. Еда была великолепна: подавали говядину и молодого барашка, а также молочного поросенка, свиную голову и огромный паштет. Хани постаралась и здесь ввести тот симпатичный обычай чествования гостей, который был принят у нас дома: один из пирогов изготовили в виде парусника и на нем тонкими полосками теста выложили слова: "Вздыбленный лев". Можно представить почти детский восторг Пенлайонов: они смеялись до упаду и съели каждый по несколько огромных ломтей. Я никогда не видела, чтобы кто-нибудь ел с таким аппетитом, как эти двое. Еду они шумно и обильно запивали мускателем и мальвазией - винами, которые доставлялись из Италии и Леванта и становились все более модными.