Виктория Холт - Песня сирены

Таким образом, я зашла дальше, чем следовало, и когда я, наконец, подобрала платок, то услышала какое-то рычание и увидела, что ко мне большими прыжками направляется пес. Это был большой черный ньюфаундленд, и бежал он прямо на меня.

Я нарушила границу владений. Сразу же мне вспомнилось, как Эбби говорила о собаке, которая не любила, когда люди вынюхивают что-то в ее владениях, а меня вполне можно было в этом заподозрить. Но я очень хорошо знала все повадки животных. Между нами существовало какое-то товарищество, и животные, как правило, признавали меня.

- Хорошая собачка... - проговорила я. - Хороший пес... Я твой друг...

Ньюфаундленд заколебался, хотя выглядел очень свирепо. Но тут он заметил платок в моей руке, и, видимо, решил, что я украла его, потому что схватил его и стал тянуть на себя. При этом он поранил мою руку, на платке осталась полоска крови.

Я продолжала стоять и держать платок, тогда как пес тянул зубами за другой край.

- Мы станем друзьями! - убеждала его я. - Ты славный пес и хорошо охраняешь дом своего хозяина.

Я протянула руку, чтобы погладить пса, но тут услышала чей-то голос:

- Не трогайте его! - И потом:

- Сюда, Демон, ко мне!

Пес отпустил платок и кинулся навстречу появившемуся мужчине.

"Смит?" - подумала я, но потом заметила, что мужчина слегка прихрамывает, и поняла, что передо мной стоит Джереми Грэнтхорн собственной персоной.

Он с отвращением взглянул на меня.

- Он бы укусил вас.., и очень серьезно. Что вы здесь делаете?

- Я проходила мимо, а мой платок унесло ветром. Я побежала за ним...

- Что ж, вы его получили назад?

- Да, благодарю вас.

"Какой неприветливый человек!" - подумала я. В деревне вели себя совсем не так, моя мать обязательно пригласила бы его к нам в гости, а потом его бы позвали и в Эверсли-корт, но было очевидно, что ему нравится вести жизнь отшельника.

- Прошу прощения, что вторглась в ваши владения, - произнесла я, - но это все ветер. До свидания.

- Пес оцарапал вашу руку? - заметил он.

- Пустяки! Я сама виновата, не надо было ходить, куда не следует.

- Вашу руку надо немедленно обработать.

- У меня здесь лошадь. Я живу неподалеку, в Довер-хаусе, и скоро я буду дома.

- И все-таки руку следует осмотреть.

- Где?

Он махнул рукой в сторону дома. Этого шанса я упустить не могла. Мне предоставлялась возможность посетить дом, в который, если верить словам Эбби и моих родителей, новым хозяином еще не допускался ни один человек.

- Благодарю вас, - ответила я. Входя снова в этот холл, я испытала странное чувство.

- Вы совсем ничего не изменили, - заметила я.

- А зачем? - спросил Грэнтхорн.

- Большинство людей любит вносить в дом свои привычки.

- Это всего лишь место, где я могу жить в мире и спокойствии, ответил он.

- Да, конечно, вы надеетесь на это, и, я думаю, не следовало мне вторгаться в ваш дом.

Вопреки моим ожиданиям, он не стал утверждать, что я вовсе не вторгаюсь.

- Входите и присаживайтесь.

Так я вновь очутилась в том зале. Я взглянула на галерею, где когда-то размещались менестрели, и мне показалось, что сейчас она выглядит более зловещей, чем когда-либо. Я услышала шум наверху.

- Смит! - позвал Джереми Грэнтхорн. - Поди сюда, Смит!

Появился Смит и уставился на меня. Он выглядел так же мрачно, как и его хозяин, и был несколькими годами старше его.

- Молодую леди укусил пес.

- Пересекла границу владений?

Мой менее чем любезный знакомый сказал:

- Принеси немного воды.., и бинт или что-нибудь в этом роде.

- Бинт? - изумился Смит.

- Ну, найди что-нибудь!

Я поднялась.

- Вижу, я причиняю вам много беспокойства, - надменно произнесла я. Это просто царапина, и я сама виновата. Поеду домой: там я сделаю все, что нужно.

- Сядьте, пожалуйста, - произнес Джереми Грэнтхорн.

Я повиновалась, обвела взглядом зал и попыталась завязать разговор:

- Раньше этот дом принадлежал моей сестре, это у нее вы купили его.

Он не ответил.

- Вам нравятся дом, соседи?

- Здесь тихо, спокойно почти всегда. Упрек моему любопытству? Бог свидетель, Я задавала ему лишь вежливые вопросы.

Вернулся Смит с тазом горячей воды, полотенцем и какой-то мазью. С руки его свисал кусок ткани, которую только что от чего-то оторвали. Я опустила руку в воду и омыла ее, после чего Грэнтхорн наложил на ранку немного мази.

- Она проверена, - буркнул он, - очень хороша при растяжении связок и легких царапинах.

Потом он забинтовал руку. Пока он занимался этим, подошел пес и понюхал мою юбку.