Виктория Холт - Роковой шаг

- О, Сабрина, - сказала я. - Это у тебя не получится. Ты должна жить здесь и быть счастливой.

- Этого теперь не будет, потому что.., я убила ее.

- Чепуха.

- Нет, я действительно убила. Я ведь каталась на коньках, а она пришла и спасла меня, и это убило ее.

- Нет. Все происходило вовсе не так. Она болела задолго до твоего рождения и заболела снова.

- Но она бы не заболела, если бы не простудилась на льду.

- Послушай, Сабрина, нам следует забыть все это. Все прошло. Именно этого хотела бы твоя мама.

- Папа не забудет этого.

- Но подобные вещи случаются в жизни, и с ними ничего нельзя поделать. Когда они заканчиваются, ничего не остается делать, кроме как забыть их. Постарайся забыть происшедшее, Сабрина. Я помогу тебе забыть.

- Но...

- Послушай. Ты пошла на лед, хотя тебе запретили делать это. Ты провалилась, и твоя мама тебя спасла. Она поступила так, как хотела. И она прихварывала в то время. Потом ей стало лучше, а затем она заболела вновь.

- Ей было лучше? - спросила Сабрина.

- Конечно, - солгала я. - Она болела и до этого несчастья.

- Мой отец...

- Он очень любил маму. Он потрясен несчастьем, а когда люди в таком состоянии, они склонны обвинять других. Это несправедливо.., но это так по-человечески. Поэтому будь с ним помягче и прекрати корить себя.

- Ты говоришь приятные вещи, Кларисса.

- Я говорю правду.

Ей стало легче, и она прильнула ко мне, крепко держа мою руку. Я оставалась с ней, пока она не заснула, а потом тихо выскользнула.

***

На следующий день я повидалась с Джереми. Он не хотел видеть меня, да и вообще кого бы то ни было. Но я настояла.

Меня глубоко потряс его измученный вид, но еще более - жестокая складка у рта. Смит сказал:

- Он возвращается к прежнему состоянию, мисс Кларисса, точно к тому состоянию, в каком находился до поездки во Францию, когда он привез вас домой.

Прежде Джереми был угрюмым, сердитым мужчиной, недовольным судьбой и ведущий отшельнический образ жизни. Не собирается ли он опять стать таким?

- Джереми, - сказала я, - извини за беспокойство, но я хочу поговорить с тобой о Сабрине.

Он нахмурился так, словно само упоминание ее имени было ему неприятно.

- Мы должны помнить, как она мала, - продолжала я. - Ведь ей только семь лет.

Он кивнул мне с легким нетерпением, видимо, подтверждая очевидность данного факта.

- Дети очень впечатлительны, и эта трагедия повлияла на нее.

- Смею надеяться, что повлияла, - парировал он. - необходимо заставить ее понять, к чему привела ее злоба.

- Джереми, но это всего лишь легкомысленный поступок ребенка!

- Ей говорили, что кататься на коньках опасно, и запрещали идти.

- Но опасность манит детей, разве ты не знаешь?

А Дамарис пошла за ней и отдала свою жизнь ради ее спасения.

- Это было не совсем так, Джереми.

- Я не могу воспринимать случившееся иначе. Я поняла, что безнадежно пытаться изменить его точку зрения, и поэтому решила перейти прямо к сути дела.

- Я хочу взять Сабрину с собой.

Меня поразила реакция Джереми: мне казалось, что ввиду его неприязни к Сабрине он без колебаний позволит ей уехать.

- Ее дом здесь, - сказал он.

- Но я думала, что недолгое пребывание с Лансом и со мной...

- Где ее, несомненно, избалуют и заставят почувствовать себя почти героиней...

- Думаю, что она нуждается в особенной заботе в данный момент.

- В чем она и нуждается, так это в понимании своего проступка. Надо заставить ее понять, что ее непослушание стоило жизни ее матери.

- Да нет же, Джереми! Она и так горько сожалеет. Прошлой ночью она пошла на могилу матери. У нее было ребяческое намерение присоединиться к ней. Разве ты не видишь, как сильно она переживает! Необходим тщательный уход, чтобы вернуть ее к нормальному состоянию. Ей нужны любовь и безопасность. Дамарис бы это поняла.

Само упоминание ее имени, казалось, взбудоражило Джереми. Он сжал кулаки и отвернулся. Когда он заговорил, его голос звучал сдавленно.

- Дамарис мертва.., из-за шалопайства этого ребенка. Ей требуется дисциплина. Она крайне эгоистична. Она останется дома. Благодарю за предложение, Кларисса. Ты добрая девушка. Дамарис очень любила тебя. Но Сабрина зла, и ее необходимо обуздать. Я буду беспокоиться, если за ней не будут следить. Она должна остаться здесь. Я хочу, чтобы она полностью осознала, какой ужасный проступок совершила.

- Джереми, - сказала я, - ты всегда был добр ко мне. Ты был мне вторым отцом. Ты и Дамарис... Я никогда не забуду...

Видно было, что я затронула его чувства, и поскольку он переживал из-за Дамарис, это только усугубило горечь потери.