Виктория Холт - Роковой шаг

- Это не правда.

- Говорю тебе, что я видела твой трюк.

- В зеркале! Но это невозможно. И что ты пытаешься доказать?

- Только то, что я видела твое мошенничество.

- Чепуха.

- Нет, не чепуха, и ты это знаешь. Ланс никогда не допустил бы этого.

- Ты уже сообщила ему свои ужасные обвинения?

- Еще нет.

- Еще нет! Но собираешься это сделать? Я колебалась, но увидев, как в ее глазах вспыхнула надежда, я убедилась, что она действительно виновна.

- Я не знаю, как мне поступить, - сказала я. - О, Эмма, как ты могла сделать подобное!

- У тебя нет доказательств, только твое слово против моего.

- Не думаешь ли ты, что Ланс скорее поверит тебе, чем своей жене?

- Нет.., он поверит тебе, и тогда... Она тупо уставилась в пространство.

- Зачем ты это сделала?

- Но я не делала этого, не делала!

- Пожалуйста, не лги мне. Я видела все и ужасно огорчена.

Ее лицо внезапно дрогнуло, и она начала плакать. Это растрогало меня. Я всегда считала, что она женщина с характером, способная постоять за себя. Ее несчастный вид заставил меня пожалеть ее.

- Эмма, - продолжала я, - но почему? Зачем?

- Кажется, мне придется теперь уйти, - сказала она. - Ты расскажешь Лансу, и он прогонит меня. Он никогда бы не потерпел здесь обмана. Я не собиралась долго заниматься этим.., только пока не поправлю дела. Ты не представляешь, что значит жить на милостыню. Я хотела работать.., делать что-то для тебя и Жан-Луи. Я мечтала о нашей независимости. Я хотела .

- Но не таким образом, как вчера.

- Знаю. Но я увидела, что это возможно, и сделала это. Я откладывала деньги, Клариеса, копила для себя и Жан-Луи.

- Деньги, которые тебе не принадлежат.

- Они все - богачи. Для них это ничего не значит.

- Но это не причина поступать таким образом.

- Я знаю, что не права. Но я слаба и потому пошла на это. Я заслуживаю всего, что ждет меня. Лучше бы ты сразу рассказала обо всем Лансу, и я бы стала строить планы.., хотя и не знаю, куда мне идти.

Я наблюдала за Эммой. На ее лице было написано очевидное отчаяние. Я представила, как она пожирает глазами свои выигрыши, называя их средством достижения независимости Она устремила на меня умоляющие глаза.

- Как чудесно было здесь. Ты была так добра.., ты и Ланс. Но я понимаю, что должна уйти. Ты собираешься рассказать все Лансу, да?

- Он больше не позволит тебе играть, - сказала я.

- Я знаю. И найдет какой-нибудь предлог, чтобы отослать меня.

- Эмма, - медленно сказала я, - если я пообещаю не говорить ему, обещаешь ли ты никогда не жульничать?

Она схватила мои руки и крепко их сжала.

- О, конечно, обещаю! - воскликнула она. Я вышла из комнаты, чувствуя себя совершенно опустошенной. Мне казалось, что я нашла единственно возможный выход из этой ситуации.

Удача за карточным столом внезапно покинула Эмму.

- Так бывает, - сказал Ланс. - Вам фантастически везло, и вдруг... Везение кончилось, но оно вернется.

- Не думаю, что оно когда-нибудь вернется, - грустно сказала Эмма.

Я была удовлетворена. Она больше не жульничала.

Я много думала о ее судьбе и искала ей оправдание. Она переехала к нам из Франции в поисках отцовской родни и новой жизни; ее существование было полно неопределенности, и она мечтала об обеспеченности. Мне казалось, что она и замуж вышла ради этого (как можно было понять из некоторых ее слов), а потом последовали крах "Компании" и смерть мужа, и все было потеряно.

Эмма продолжала участвовать в игре, хотя и с меньшим рвением, чем раньше. Радость успеха сменялась у нее унынием при проигрыше. Я говорила ей, что нельзя так втягиваться в игру, но, к сожалению, в ней признаки той же лихорадки азарта, которая овладевала Лансом.

Она уже не могла остановиться.

САБРИНА

Быстро летели месяцы. Осенью я посетила Эндерби. Это был грустный визит, поскольку, едва увидев Дамарис, я поняла, что ее здоровье еще ухудшилось. Теперь она редко покидала кровать, и в этих случаях ее несли вниз, в гостиную, где она лежала на диване. Джереми всегда сам носил ее, и трагедия уже начинала сквозить в его взоре. Его нежность и преданность Дамарис были очень трогательны, но мне было ясно, что он все еще осуждает Сабрину.

Она прильнула ко мне, когда я приехала.., новая Сабрина, растерявшая беззаботное веселье, столь присущее ее натуре. Она стала задумчивой и непокорной.

- Это чистое наказание, - сказала Нэнни Керлью, единственная, кто мог управиться с Сабриной.

Я была потрясена, ибо поняла, что трагедия на льду еще не завершилась.