Виктория Холт - Роковой шаг

- Ее место будет здесь. Это ее дом.

- Джереми пришлось много страдать. Мне даже страшно представить, что он может сделать в случае моей смерти.

- Понимаю, - сказала я.

- Тогда обещай мне, что присмотришь за Сабриной. Она очень тебя любит.., пожалуй, больше, чем кого-либо еще. Позаботься о ней.., ради меня, Кларисса.

Я взяла ее руку и поцеловала, боясь взглянуть на нее и разрыдаться.

- Обещаю, - сказала я.

Несколько дней спустя, выслушав громкие протесты и упреки Сабрины, я уехала в Лондон.

***

В Лондоне жизнь заскользила по старой колее. Мы теперь много развлекались. Ланс был в восторге. Ему везло за карточным столом и с лошадьми. Он был заботливым мужем и страстным любовником и разнообразными средствами давал мне почувствовать, как он счастлив моему возвращению. И я разделяла его счастье.

Дамарис поправлялась; Сабрина окружила ее заботой, и без меня они теснее сблизятся. А я была там, где и следовало, - с моим мужем.

Эмма втянулась в хозяйство так, словно это был ее дом. Я была довольна, хотя и знала, что Жанна испытывает к ней предубеждение. Эмма рассказывала мне о радушии, с каким она и Ланс принимали гостей в мое отсутствие, и о том, что время от времени она вела себя как хозяйка. Это было восхитительное время.

- Наигрались всласть? - спросила я.

Ланс прыснул со смеху.

- Ну, не ворчи, Кларисса, - ответил он. - У меня было несколько славных ночей. Но ведь и вы не ударили в грязь лицом, Эмма, не так ли?

Они рассмеялись. Тень подозрения закралась в мое сердце, ни я отогнала ее. Подобные мысли никогда не беспокоили меня, не считая хитрых намеков Жанны.

Жан-Луи бегал теперь по всей детской и отчаянно пытался заговорить. Нэнни Госуэлл сказала, что он живой, смышленый ребенок и к тому же красавчик.

- Маленький озорник, - ласково протянула Нэнни Госуэлл. - Ему хочется всем доказать, что он пуп земли. Я вздохнула. Никто не мог бы больше желать появления ребенка в детской, чем я.

Мы провели лето между поместьем в деревне и Лондоном. Важной чертой нашей жизни были, конечно, вечера азартной игры, благодаря которой, по уверениям Ланса, он быстро восстанавливал свои потери в "Компании южных морей". Я не была уверена в этом, потому что догадывалась, что мне сообщают только о выигрышах. Проигрыши были, вероятно, так же велики.

В те дни я часто чувствовала, как счастлива была бы, если бы не одержимость Ланса азартными играми. Когда у него начиналась эта лихорадка, он будто забывал обо мне. Казалось, им овладевал демон. Он не мог противиться своей страсти.

Я видела, как он делал ставки в пять или даже двадцать фунтов на две дождевые капли, скатывающиеся по окну. Я не понимала его. Мне хотелось верить, что урок с фиаско "Компании южных морей" повлиял на него. Увы, этого не было.

Я была более чем обеспокоена финансовым положением Ланса, ибо предполагала, что у него есть долги.

Однажды я нашла жалобу от его портного за давно просроченный счет, и когда я упрекнула его, он ответил:

- Но, дорогая, ни один мужчина не оплачивает счет своего портного по меньшей мере пять лет.

- А следовало бы платить. Что если бедняге нужны деньги?

- Этот портной далеко не беден. Он шьет при дворе и, должно быть, сколотил целое состояние.., в долгах.

- Но от него мало радости, если никто не платит.

- В свое время.., в свое время.

- Ну, поскольку ты выигрываешь, это время пришло.

- Логично, дорогая, очень логично. Предоставь все мне.

Непостоянный, очаровательный, невозмутимый, галантный и безнадежный игрок. Он был человеком, смеющимся на краю бездны. Я была совсем иной. Возможно, ему не следовало жениться на мне.

А вот Эмма была похожа на него. Я видела, как азарт начинает завладевать ею. Она едва могла дождаться начала игры. Я спрашивала себя, по-прежнему ли Ланс оплачивает ее попытки. Я часто видела, как Жанна наблюдала за ней, сокрушенно качая головой.

- Эмме шлет удачу небо, - сказал Ланс. - Я мало видел таких удачливых, как она.

Поэтому я предполагала, что, по крайней мере, у Эммы дела идут хорошо. И лишь совершенно случайно мне открылось, что я заблуждаюсь.

Обычно после обеда гости усаживались за карточные столы, а я шла отдыхать в спальню. Ланс безуспешно пытался убедить меня остаться; впрочем, он не очень настаивал, возможно, считая, что одного азартного игрока в семье достаточно.

Как я помню, была теплая осень. Обед казался особенно удачным, и разговоры текли свободно. Я сидела у одного края стола, а Ланс - у другого. Он был обворожителен, умен, гостеприимен. Но все эти люди, сидящие за столом, были игроками, страстно нацеленными на дело, ради которого пришли, и это дело заключалось в выигрывании денег друг у друга. Я знала большинство из них очень хорошо, так как они часто приходили к нам и Ланс тоже часто посещал их дома. Иногда мне приходилось сопровождать его, но я боялась этих вечеров, которые обычно протекали в довольно скучных беседах с теми членами вечеринки, которые, подобно мне, не играли; мы ждали окончания игры, обычно затягивавшейся до раннего утра. Я старалась найти причины не посещать эти приемы. Ланс был достаточно понятлив и никогда не заставлял меня. В то же время ничто не могло помешать ему идти туда.