Дороти Иден: Ангельский облик

- Какая порода! Ты похожа на свою предшественницу.

- Предшественницу?

- Ту, что любила короля - развратника и поплатилась головой.

Дженни была озадачена, но слова ей понравились.

- Среди моих предков её не было, и я тебе обещаю, что никогда не полюблю такого опасного человека, каким был Генрих YIII.

- Но ведь тебе немного нравится опасность? Смотри, как заблестели твои глаза!

Странное замечание. Хотя и в самом деле сердце её забилось быстрее. Дженни обожала комплименты. Она была готова надевать странные старомодные наряды, влезать в затянутое в лифе платье с пышными рукавами из выцветшей красной парчи, убирать волосы искусственным жемчугом и часами сидеть неподвижно, только бы слышать порой нелепые, но столь волнующие похвалы Ганса. Тот в самом деле был немного не в себе. Часами он работал над портретом, но давались ему только пейзажи. Нельзя сказать, что получались очень хорошо, но Дженни они нравились.

Ганс был очень беден и не мог себе позволить купить приличную мебель или отремонтировать дом, который буквально рассыпался. Помощь он принимал только от эксцентричной пожилой мисс Борт, которая не требовала денег, пока у неё и её кошки была крыша над головой.

Прибирала и готовила мисс Барт, мягко говоря, небрежно. Одолеваемая навязчивой идеей, что она может ослепнуть, она поддерживала во всех комнатах полумрак и никогда не выходила на улицу в ясную погоду. Кроме добряка Ганса в целом свете о ней никто не стал бы беспокоиться.

- Пусть бедная старуха живет, как ей нравится. Она мне не мешает. Если ей хочется поваляться в постели, я сам справлюсь.

Дженни это тоже устраивало. Ведь это означало, что мисс Барт не станет подглядывать из любопытства, и если Ганс решит её поцеловать, когда закончит работу, их никто не побеспокоит.

Дженни опять заерзала на стуле.

- Милый, ну разреши мне слезть отсюда, пока я не упала в обморок.

- Еще чуть-чуть. Который час?

- Почти пять вечера. Пора открывать библиотеку.

Ганс бросил кисть.

- Придется закончить, потому что сейчас прибудет поезд.

- Поезд? А кто приезжает?

- Клайв с новой секретаршей.

- Ты не говорил мне, что он собрался взять новую. А что с прежней?

- От неё не было никакого толку. Ни головы, ни внешности.

Дженни удивленно подняла брови.

- По-моему, она даже не умела печатать. А эта умеет? Или он забыл спросить? И почему он привез её домой?

- Разумеется, чтобы работать.

- Но прежних он никогда не привозил.

- Теперь он собирается больше работать дома, чтобы быть ближе к жене. Прежняя секретарша для этого не годилась.

- Но пока Луиза в больнице, они закрутят роман!

- Да никаких романов, одна работа!

Ганс был слишком наивен. Или только притворялся. На его мрачном лице застыло какое-то странное выражение. Возбуждение? Предчувствие чего-то?

- Ты видел эту девушку? Она хорошенькая? - ревниво спросила Дженни.

- Да, видел. Она действительно хорошенькая. Голубоглазая блондинка. И кажется совсем невинной, хотя все может быть совсем не так.

- Держу пари, что не так. Как её зовут?

- Маргарет Берни. Мэг. Но что случилось, дорогая? Почему рассердилась? Ревнуешь Клайва к новой секретарше?

- Но ведь не Клайв спешит к поезду, а ты.

Ганса виновато потупился.

- Прости, ты права. Меня всегда волнует появление нового лица, ты же знаешь. Но это ничего не означает, просто мне хочется запечатлеть его на холсте. Я плохой художник, но очень стараюсь. И ты должна меня простить, Дженни, а не сердиться. Ну как меня может привлекать чье-то смазливое личико? Мне нравятся брюнетки с черными глазами. Иди сюда, малышка...

- Нет, подожди! Сначала нужно выбраться из этого платья, а то вообразишь себя Генрихом VIII...

- Я мог бы, - Ганс шутя схватил её за горло.

- Раздвинь ширму, - велела Дженни. - И подожди, пока я переоденусь.

Хоть голос девушки звучал спокойно, её пробрал озноб, отчасти от возбуждения, отчасти от страха. Невозможно было отрицать, что Ганс производил на неё впечатление. Другие мужчины казались ей скучными. Дженни тянуло в этот мрачный дом, хотя он вызывал в ней странную необъяснимую тревогу.

Пока Дженни расшнуровывала тяжелое парчовое платье, зазвонил телефон. Она насторожилась, потому что Ганс поcпешно вышел из комнаты, не извинившись, словно ждал этого звонка. Дженни, уже переодевшись в просторный свитер и юбку, беспокойно расхаживала взад-вперед. Потом украдкой бросила взгляд на портрет. Лицо получилось странным и несовременным. Глаза сильно навыкате, а нос очень тонкий. В жизни она совсем не такая. Бедный Ганс! Художник из него действительно никудышний. Нечего удивляться его нежеланию показывать ей работу. У него накопилась куча картин, которые никто не хотел покупать. На что он жил?