Эйлин Гудж - Чужие страсти

— Да. У вас очаровательный дом. — Как бы его манера поведения ни располагала к простому общению, Лайле все равно было неловко болтать с ним таким образом. Если бы они встретились где-нибудь в обществе, она знала бы, как себя вести, но в ее новой роли нанятой домработницы старые правила поведения не действовали. Глядя на то, как он неторопливо подошел к холодильнику, чтобы налить себе сока, она спохватилась и спросила: — Может, вы хотите, чтобы я вам что-нибудь приготовила?

Кент, похоже, почувствовал ее неловкость.

— У меня есть более удачная идея, — сказал он. — Что, если это я приготовлю завтрак для нас обоих? Сегодня ваш первый день, а у меня есть немного времени до ухода на работу.

— О, я не думаю… — Лайла смутилась еще больше.

— А мы никому не скажем. — Кент с заговорщицким видом подмигнул ей. И прежде чем Лайла успела что-то возразить, он уже засыпал кофейные зерна в кофемолку. — Нам всем нужно приспособиться к новой ситуации, так почему бы не начать с небольшой импровизации? Не знаю, говорила ли вам об этом Абби, но наша прежняя домоправительница жила у нас несколько лет. Феба была просто влюблена в нее.

— Я обязательно буду иметь это в виду, — пробормотала в ответ Лайла.

— Вы ведь еще не познакомились с Фебой? Она должна вот-вот спуститься. Если, конечно, не собирается опоздать в школу, — сказал Кент, нахмурившись, и Лайла заметила, как его взгляд скользнул к настенным часам. После этого он бросил кусок масла в стоящую на плите сковородку.

— Нет, еще не познакомилась, — ответила Лайла, — но я знаю, что она любит, чтобы яичница была лишь слегка обжарена. — Абигейл уже успела сообщить ей о том, кто из членов семьи что любит.

— Кстати, а вы сами что предпочитаете? — Кент разбил на зашипевшую сковородку несколько яиц.

— Глазунью.

— Я, признаться, и сам люблю яичницу в таком виде. — Кент снова подмигнул ей. Через пару минут он выложил глазунью из двух идеально поджаренных яиц на тарелку, добавив к ней подрумяненный английский кекс и несколько разрезанных ягод клубники, а затем с гордым видом вручил тарелку Лайле. — Воп appétit [47] Приятного аппетита ( фр. ). .

Они уселись завтракать на диван кухонного уголка, пристроившегося между двумя стеллажами, где рядами стояли написанные Абигейл книги по кулинарии.

— Как я понял, у вас есть сын, который вскоре тоже должен приехать сюда, — сказал Кент, намазывая маслом свой кекс.

— Он примерно одного возраста с вашей дочкой. Его зовут Нил.

— Буду рад с ним познакомиться. — Муж Абигейл откусил немного от кекса и некоторое время задумчиво жевал его. — Интересно, каково оно — иметь в доме двух подростков. До сих пор нам и с одним постоянно хватало хлопот. — Он произнес это мягко, но она уловила в его голосе нечто большее, чем просто родительское преувеличение детских выходок. — О, только поймите меня правильно. Феба — очаровательная девочка. Просто… с некоторых пор она несколько замкнута. Не обижайтесь, если она будет с вами не слишком приветлива.

— Можете мне поверить, я вас хорошо понимаю, — сочувственно ответила Лайла, подумав о дурном настроении, в котором последнее время пребывал Нил.

Известие о том, что они будут жить где-то в пригороде, вдали от его друзей и привычных мест их встреч, привело его в полное уныние. Теперь сын даже не пытался выглядеть мужественно. Он уже не старался как-то поддерживать ее, отчего Лайла чувствовала себя еще более несчастной.

— Неужели и вы тоже? — Кент взглянул на нее, испытывая что-то вроде солидарности. — Ну, думаю, нам следовало ожидать чего-либо подобного. Хотя мне трудно припомнить, чтобы я вел себя таким образом в их возрасте.

— А каким вы были подростком? — спросила она с неожиданным любопытством.

Кент пожал плечами.

— Если честно, то довольно угрюмым, — ответил он. — Типичный упорный трудяга. Наверное, в каком-то смысле я слишком поздно родился. Абби говорит, что я пропустил время радикальных 60-х годов, которые, несомненно, проявили бы мою истинную натуру. Думаю, она вам еще не сказала, что я своего рода «крестоносец», люблю активно участвовать в общественной жизни. Хотя моя жена воспринимает это как войну с ветряными мельницами. — Кент усмехнулся, и Лайла вновь уловила легкую тень, пробежавшую по его лицу.

— Вы же доктор, — сказала она. — Беспокоиться о людях для вас должно быть вполне естественно.

Кент посмотрел на нее с благодарностью; похоже, он не привык к тому, что его усилия могут быть оценены, — по крайней мере женой.