Максим Исаев - Оживление

- Моя подруга подарила мне собаку, ротвейлера, как же я с ним намучилась! Не слушается, и все тут, как ляжет на диван, так невозможно его оттуда спихнуть. Только мужа и слушается, так ведь он бьет ее иногда ремнем, я же так не могу, а ко мне относится как к мебели, ну нет будто меня и все тут.

- Тяжелая у вас жизнь.

- Не то слово, а сколько денег уходит, так просто ужас, а вот нужных витаминов не найдешь. Представляете, сейчас витамины стоят так дорого, и то там не все, а только А2, В6, Е2 и Н4. Даже ошейник хороший, и тот не купишь, он все сгрызает.

- А сколько, наверное, белья рвет! - подкинул я ей темку.

- Да! - с жаром вступила она. - Недавно мужу на 23 февраля подарили галстук. Он говорит, пойди узнай, сколько он стоит. Ну, я пошла, оказалось, точно такой же галстучек висит в соседнем магазине за 70 долларов, представляете! Так это говно его нашло, все съело, что даже следов не осталось, муж меня чуть не убил, будто я во всем виновата! Все жрет, скотина, что попадается под руку.

- Кто, муж что ли?...

Она решила еще прикурить, смело нажала кнопку, и вскоре я почувствовал запах паленого. Может, предохранитель сгорел?

- Что-то не прикуривается.

Это, конечно, горел фильтр. Принцесса долго плевалась. Надо же, напилась как вокзальная проститутка. Оказывается, подруга специально купила Мартини, а она его очень любит, оторваться уже не может и т.д. Где, интересно, находят таких?

- Я не работаю, детей нет, но времени совсем не хватает - пока проснешься, оденешься, потом по магазинам, вечером телек, даже к подруге сходить и то некогда.

Помню, в гостях у одного знакомого миллионера я видел несколько таких разодетых пустых дамочек. То ли дело Надя Крупская или Роза Люксембург!

- Одно плохо, добираться до нее неудобно, каждый раз еле выберешься. - И она сплюнула себе под ноги. Мне стало совсем противно, надо было содрать с нее по-больше, но теперь уже поздно об этом. Заставить бы тебя работать или детей рожать - заговорила во мне кровь моего дедушки, красного партизана. Да еще чтобы на хлеб не хватало.

Но она уже не могла ничего слышать - ей снился, наверное, Мартини. Машина скользила по Сущевке, затем мост у Савеловского вокзала, Масловка, туннель под Ленинградским проспектом. Надо будет заменить глушитель, а то вибрация трясет сиденье даже на холостом ходу, сальник разбалтывается, в капоте все засрано маслом. Правда, в такую холодину неохота лезть под машину, пальцы застывают и никакого удовольствия.

- Уже Беговая, - разбудил я ее.

- Да? Сколько времени?

- Около семи.

У заправки машин мало, слава Богу, на обратном пути можно заехать, долить до полного.

Она сняла капюшон, белокурые волосы рассыпались по плечам, жалко, никак не получается рассмотреть ее получше. Она стала искать деньги в сумочке. Мы проехали над Белорусской дорогой, справа - темный лес кладбища. Здесь, кажется, у меня никто не лежит. Разве что Есенин с Высоцким и Андреем Мироновым. О, Рио, Рио! Мне опять становится нехорошо. Скорее бы домой!

- Сворачивайте направо и остановите у ворот. Что-то денег никак не могу найти.

- Так я и думал! - Вот черт, связался с какой-то дурой, потерял столько времени, и все задаром!

- Вы уж меня простите, может, сходим вместе за деньгами, я хорошо заплачу!

- Ага, чтобы меня там кто-нибудь прибил?

- Вы что, боитесь? Нечего тогда девушек вечером ловить!

- Учите своего мужа! Деньги с собой надо носить! - Я обозлился до предела и собрался уже разворачиваться, но она изо всех сил стала меня просить проводить ее до подъезда, тем более, что дорога идет через кладбище, уже темно, и она даже готова меня немного угостить. Я, наконец, смог разглядеть ее лицо в свете фонаря, и только поэтому согласился все же выйти из машины. Она оказалась немного лучше, чем можно было ожидать. К тому же я чувствовал, что если не съем сейчас же кусок хлеба, то до дома не доеду.

На кладбище было уже совсем темно и тихо. Последние посетители торопливо выходили на улицу.

- Можно, я возьму вас под руку, а то так скользко, я боюсь упасть.

Пьяный сторож, уже стоящий у ворот с ключом, казалось, не заметил, как мы проскользнули внутрь. Она как-то вся прижалась ко мне, и я хорошо чувствовал ее бедро, обжигающее меня ознобом на каждом шагу. Зачем я пошел тогда с ней?

Наверху, на ветвях исполинских черных деревьев виднелись силуэты ворон, глаза которых сверкали как разгорающиеся рядом звезды. Ночью будет совсем холодно. Мысленно я повторил процедуру запирания машины - окна, двери, крюк на руль, тумблер зажигания, сигнализация. Вряд ли, конечно, угонщики припрутся ночью на кладбище. Здесь все же безопаснее, чем во дворах жилых домов. Мы углублялись в мрачные дебри Ваганьковского кладбища. Дорожка становилась все уже, фонари - все дальше и дальше, и скоро лишь свет звезд отражался в желтом искрящемся снеге. Все могилы были покрыты глубокими сугробами, и только черные высокие памятники, обелиски и кресты торчали как небоскребы Нью-Иорка. Моя спутница рисковала ступить в сугроб, тропинка сужалась, и пришлось взять ее за талию. Она не сопротивлялась. Теперь ее белые волосы касались моего уха, локоть тесно прижимался к моим ребрам, будто мы ехали в час пик в вагоне метро. Что греха таить, это было приятно! Редко когда выпадает такая возможность, особенно в общественном транспорте.