Барбара Картленд - Запертое сердце

Такого удара кардинал не ожидал, но он был достаточно опытным дипломатом.

Он сумел заставить свой голос звучать вполне искренне и поздравил и благословил Изабель на семейную жизнь.

- Сожалею, ваше высокопреосвященство, - сказал герцог, когда девушка вышла из комнаты, - что ваше путешествие оказалось безрезультатным.

- Я бы так не сказал, - откликнулся кардинал. - Я получил огромное удовольствие от встречи с вами, господин герцог. Надеюсь, в скором времени я буду наслаждаться счастьем принимать вас в Париже.

- Вы безмерно великодушны, - проговорил герцог.

Их глаза встретились, и оба поняли, что именно каждый из них хотел сказать. Оба прекрасно знали, что произошло в этой комнате.

Выехав из ворот замка, кардинал мысленно вычеркнул дочь герцога из списка. Он впервые спросил себя, действительно ли его миссия будет так уж легка, как предполагали они с герцогиней.

Кардинал считал, что главная задача состояла в том, чтобы уговорить герцога жениться, однако теперь его высокопреосвященство видел, что, если судить по реакции герцога де Фуко-Флери, ему будет не так-то просто найти невесту для Аристида.

Маркиз д'Урвилль даже не пытался скрыть свои истинные чувства, как сделал до него герцог де Фуко-Флери. Он не посчитал нужным хоть в какой-то мере смягчить свой отказ.

- Выдать Генриетту за герцога! - воскликнул маркиз. - Должно быть, вы, ваше высокопреосвященство, не в себе, если на мгновение допустили, что я соглашусь отдать хоть какую-то девушку - я уже не говорю о своей дочери - в жены этому развратнику, этому молодому негодяю, который превратил имя де Савинь в посмешище!

Лицо маркиза, который был довольно полным мужчиной, налилось кровью, и кардинал испугался, что у того случится удар.

- Это было всего лишь предложением, мой дорогой маркиз, - попытался успокоить его кардинал.

- Предложение, которого я не должен был бы даже слышать, - бушевал маркиз. - Неужели герцогиня думает, что я глухой? Что я не слышу рассказов о ее сыне? Что я слеп и не могу читать газеты? - Он остановился, чтобы перевести дух, и продолжил:

- Если хотите знать мое мнение, ваше высокопреосвященство только зря теряет время. Ни один отец, который дорожит своим именем, не позволит своей дочери переступить порог замка Савинь - тем более не выдает ее за герцога ! Я скорее соглашусь увидеть свою дочь мертвой, чем его женой!

Ну что же, он получил откровенный ответ, подумал кардинал, когда замок маркиза остался далеко позади. Его высокопреосвященство предполагал, что может услышать то же самое и от виконта де Буланкура, но по приезде он обнаружил, что о помолвке дочери виконта было объявлено уже неделю назад.

Однако кардинал был далеко неглуп, чтобы понять, что виконт испытал непередаваемое облегчение, сообщив его высокопреосвященству о помолвке своей дочери и избежав тем самым необходимости ставить себя в неловкое положение своим отказом породниться с домом де Савинь.

- Полагаю, вы, ваше высокопреосвященство, выехали из Парижа еще до того, как о помолвке было сообщено в газетах, - сказал виконт. - Мы с женой уже много лет мечтали об этом браке, и мы очень рады, что и моя дочь, и ее жених, влюблены друг в Друга.

И опять кардинал был вынужден давать свое благословение.

Карета его высокопреосвященства тряслась по пыльной дороге, и он думал о том, что ему больше некуда ехать и остается отправиться в замок Савинь и сообщить о полном провале возложенной на него миссии.

- Но ведь есть же девушки из других благородных семей, - пытался он подбодрить себя.

Но он вспомнил, что герцогиня очень тщательно составляла список, включив в него всех подходящих девушек, которые жили недалеко от столицы.

"Единственное, что можно предпринять, - подумал кардинал, - это отправиться дальше, на юг Франции, на запад или на север - туда, где имя Савинь имеет совершенно иную, чем в окрестностях Парижа, славу".

Он только надеялся, что герцогиня не будет настаивать на том, чтобы он лично отправился с визитами в эти семьи.

В Париже кардинала удерживал не только широкий круг обязанностей. Ему просто не хотелось покидать свою удобную резиденцию, трястись по пыльным дорогам и ночевать в чужих домах. "Зря я позволил втянуть себя в это дело", с некоторым раздражением подумал он.

Однако кардинал понимал, что совесть не позволит ему забыть о родственных отношениях с герцогиней и о герцоге, к которому он относился с большой любовью, и заставит сделать все, что в его власти, чтобы спасти сына близких ему людей.