Сьюзен Коннел - Славная девочка

Они прошли внутрь, и едва он закрыл дверь, как она повернулась к нему.

- Со мной все в порядке, Стюарт, спасибо за то, что поинтересовался. А ты как?

- Извини, - выражение лица у него было довольное, но одновременно немного грустное из-за веснушек и нескольких лишних фунтов. - Но, ведь теперь, когда решила перестать играть в прятки, когда решила вернуться ко мне на работу, кто-то должен был тебе сказать правду. А почему ты, собственно, в бежевом, ведь это не твой цвет?

Она поразилась его твердолобости, у нее дух захватило от его нахальной уверенности в том, что она вернется к нему на работу. Пока он ходил вокруг нее, изучая под разными углами, она осматривала студию.

Основное место на стенах с трофеями Стью по-прежнему занимали ее фотографии.

- Пора с этим кончать, Стью.

- А как же, - пробормотал он, приподымая прядь ее волос. - Давно надо было кончать с этим расколом.

Она оттолкнула его руку.

- Какая-то ты другая стала, Холли. - Он потер губы пальцами. - Нет, ты совершенно определенно изменилась. Я вот теперь думаю, как мне лучше будет подать тебя на обложке праздничного выпуска "Велбот энд Лейс". Я сначала было подумал, что лучше всего подойдет зеленый бархат, но почему-то мне теперь так не кажется, может быть, темно-синий с блестками или бордовый?

- А я что, сказала, что возвращаюсь к тебе работать?

Взгляды их встретились.

- Значит опять в игры играть будем, правильно понял?

- Нет, Стью, игр больше не будет, надоел мне твой блеф. Если я не уйду отсюда со всеми фотографиями и негативами из серии съемок для рекламы "Славного утра", то я созову пресс-конференцию.

- В самом деле? И что, мне надо бояться этого?

Холли кивнула:

- Да, Стью, тебе именно следует этого бояться. Я намерена рассказать всем, какой ты на самом деле ненадежный козел. А особый упор я сделаю на то, что твоя маниакальная помешанность на мне окончательно угробила все твои деловые качества. Я всем расскажу, как ты фотографировал меня без моего разрешения и как после этого шантажировал меня, и если ты думаешь, что после хоть одна модель захочет у тебя фотографироваться, что найдется после этого агентство, которое хоть кого-то пошлет к тебе, что хоть одна фирма захочет иметь дело к тебе подобным, если ты и в самом деле так думаешь, значит ты еще глупее, чем я думала. Весь остаток своей карьеры ты будешь фотографировать мышеловки и шины для грузовиков.

Оживление исчезло с лица Стью. Рот его обмяк, глаза расширились, тело застыло.

- Ты серьезно говоришь? Она шагнула к нему и постучала пальцем по груди:

- А ты что, хочешь в этом удостовериться?

Он покачал головой и выдавил улыбку:

- Ты этого не сделаешь.

- " А почему, собственно, не сделаю? Мне терять нечего, Стью, кроме твоей тени. - Она протянула руку, - давай их сюда.

Он помялся:

- Эй, а может мы сможем все это как-нибудь утрясти?

Она продолжала, не обращая ни малейшего внимания на его последнюю отчаянную попытку защититься.

- Мой адвокат вскоре перешлет твоему кое-какие бумаги, там будет сказано, что ты клянешься, что передал мне все фотографии и все негативы и что в дальнейшем отказываешься выпускать что бы то ни было, так или иначе связанное со мной или с моим именем. Я знаю, что ты все поставил на то, что я вернусь, поэтому и предлагаю, чтобы ты подписал эти бумаги как можно скорее. Таким образом у тебя остается шанс спасти свою карьеру. Ты и так уже очень много времени потратил впустую, заворачивая те модели, которых я тебе посылала.

Не успела она договорить, как он пошел к сейфу, который стоял позади его стола и достал из него большой конверт. Снова взглянув на нее широко раскрытыми глазами, он сказал:

- Так это ты их ко мне посылала на эти, якобы, просмотры?

Она кивнула и тоже подошла к сейфу.

- Всех сорока двух девушек, Стью. - Она указала на конверт, который он держал в руках. - Там все?

- Все, ответил он. - Она протянула руку за конвертом, но ей все равно пришлось вырывать его из рук Стью.

- Невероятно, - прошептала она сама себе, идя к двери.

- Холли!

- Что такое?

- Только без обид, ладно?

- Какие уж тут обиды, я к тебе ничего не испытываю, кроме жалости.

Еще в такси по дороге обратно в Лемонэйд она изучила содержимое конверта. Негатив, о котором шла речь, совершенно определенно был более откровенный, чем предыдущий. Она была сфотографирована от бедер и выше, стоя лицом к камере со сложенными на груди руками. Поднеся негатив к свету, она исследовала его наметанным взглядом. Для придорожной закусочной, конечно, неплохо, но ей бы отнюдь не хотелось, чтобы такое ассоциировалось с Лемонэйд.