Эвелин Беркман - Случайный спутник

- Дворец в километре отсюда, - сказал он. - Десять минут ходьбы.

- А можно подъехать?

- Только до ворот, а там надо идти по парку. Главные ворота связаны цепью, не стоит открывать их. - Говоря это, он шел к машине, а она за ним, дивясь этой удивительной, сугубо немецкой манере: мужчина впереди, а женщина, покорно, следом.

Но скоро улыбка угасла, и легкая дрожь предчувствия охватила Марту. Колесо завертелось, и она в самом деле приближается к сияющему из глубины времен таинственному камню.

Глава 8

Плоские открытые поля и яркое солнце остались позади: они ехали под огромными деревьями по еле заметной дороге в зеленом, лесном, торжественном молчании. Лес был очень стар, лишен подлеска, подножие его поросло толстенным ковром мха, так что ничто не мешало взору проникать далеко в глубь колоннады толстых, ровных стволов.

Лауб велел повернуть налево, под деревья. Машина, беззвучно прокатясь по мху, остановилась. Странное место выбрал он для стоянки. Марту пронзило страхом: может, его прельстило зрелище ее бумажника? Но тут она разглядела ворота, железные, очень высокие, с ниспадающей сверху волной ползучих растений. Насколько можно было разобрать сквозь путаную зелень, это был шедевр: решетку украшали кованые герцогские короны и монограммы, по воздушности и совершенству почти равные тем, что на воротах Тижуа в соборе святого Павла. Центральные створки, как и говорил Лауб, были заперты на огромный замок и несколько раз обернуты толстой ржавой цепью. Лауб между тем возился, отпирая небольшую боковую калитку. Ключ заскрежетал, поворачиваясь, мужчина всем весом налег на кованое кружево. С громким лязгом дверца открылась. Следуя за своим угрюмым проводником, Марта, настроенная одновременно скептически и благоговейно, вертела головой по сторонам, стараясь ничего не проглядеть. Парк не просто зарос. Он буквально задыхался от зелени. Плющ, цепляясь за что только можно, забирался все выше и выше, а потом ниспадал тяжелым лиственным каскадом. Зелень так заплела расположенные через равные промежутки статуи, что лишь сероватые пробелы да какая-нибудь простертая в молчаливом призыве мраморная рука указывали на богов и героев, скрытых растительным покровом, вызывая неприятно-зыбкую ассоциацию с кем-то, замурованным заживо. Буйные заросли сузили дорогу - проходя, нельзя было не задеть лист или ветку, и источали тяжелое, жаркое, влажное благоухание.

Перед дворцом они очутились внезапно. Взойдя по мраморным ступеням, пересекли длинную террасу, выложенную черно-белой выщербленной мраморной плиткой, с пучками травы, проросшей из трещин, и подошли к величественным двустворчатым дверям с филенками, обрамленными изумительным резным бордюром. В самом центре этого великолепия бил в глаза маленький металлический диск современный замок. Дерево вокруг было сильно повреждено, и Марта поинтересовалась:

- Что это?

- Здесь были стальные пластины от нового замка, - промычал Лауб, - а во время войны требовался металл, и их сняли.

Он вставил в скважину короткий ключ со сложной бородкой, дважды повернул его и толкнул тяжелую створку. Та медленно отворилась. Лауб по-хозяйски вошел внутрь, Марта за ним, и, прежде чем она смогла оглядеться, он сказал:

- Вы этого хотели? Тогда я оставлю вас здесь, а дверь пусть остается открытой. Закроете, когда будете уходить. Она защелкивается сама. Повернувшись, он направился к выходу, но Марта резко окликнула его:

- Герр Лауб, вы забыли отдать мне ключи!

Словно не понимая, о чем речь, он посмотрел на связку, потом на нее:

- Вы хотите ключи?

- Я же сказала, я хочу осмотреть все. Мы ведь сошлись на том, что вы оставите мне ключи!

- Я согласился только впустить вас сюда, - хитро сказал он, а в глазах загорелась уже знакомая алчность, - а не давать вам ключи.

Спорить было без толку. Марта достала бумажник, и Лауб с неуклюжей неискренностью сдался.

- Я рискую, оставляя вам ключи, - сообщил он, забыв, что говорил раньше, - я ведь за них отвечаю. - Почти выхватив банкноту, он отдал связку Марте. Тяжелая, она весила не меньше четырех фунтов.

- Я завезу их вам домой, когда закончу, - крикнула Марта ему в спину, но это, видимо, не очень его волновало, он равнодушно отозвался "Ладна" и исчез за дверью. Прошуршали по траве шаги, и наступила полная, почти осязаемая тишина.

Стоя там, где Лауб ее оставил, Марта огляделась. Такие огромные прямоугольные вестибюли характерны для дворцов восемнадцатого столетия. Этот был весь из мрамора, с колоннами вдоль длинных стен, с выложенным в шахматном порядке полом и каминами визави. Настоящее рококо. Величественное, холодное и не особенно интересное. Однако в одном из углов она увидела кучу столярного хлама и напомнила себе, что когда-то дворец предназначили для картинной галереи. Сердце ее упало: она уже знала, что предстоит увидеть.