Игорь Харичев - Кремлевская секретарша. На посту в приемной чиновника

Кривенко ходил тогда мрачнее тучи. Зато когда все кончилось успешно, повеселел, принялся вспоминать прежние времена.

— А что, не все плохо было, — говорил он, глядя хитрющими глазами. — Случались и приятные события. Например, один раз я выпивал с Брежневым. Это в конце семидесятых уже. Праздник, седьмое ноября, а мне выпало дежурить. Я еще молоденький был. Только работать начал. Сижу, все спокойно, потом привозят срочный пакет для Брежнева. Пошел я к нему в кабинет. Говорю: «У меня срочный пакет для Леонида Ильича». Охранник: «Давай, я передам». А мне обидно отдавать. Говорю: «Я должен вручить ему лично в руки. Совершенно секретно». Охранник: «Товарищ Брежнев занят. Сегодня праздник». Что делать? А дверь в кабинет приоткрыта. Я решил схитрить. Еще раз повторяю, погромче: «Я обязан передать срочный пакет немедленно. Прошу доложить об этом Леониду Ильичу». И тут появляется Брежнев. «Что вы хотите мне сказать?» Докладываю бодрым голосом: «У меня, Леонид Ильич, срочный пакет. Для вас. Совершенно секретно. Я — дежурный по делопроизводству Кривенко. Сегодня праздник. Я сам принес». Брежнев так спокойно говорит: «Давайте». Даю. Он берет пакет, вертит его перед глазами, бросает на стол секретаря. «Что же, вам в праздник выпало работать?» — «Да, Леонид Ильич, — говорю. — Так получилось». И тут он хитрю так спрашивает: «Выпить хотите? За праздник». Я опешил: «На работе нельзя. Но… если вы считаете, что надо…» А он: «За праздник надо. Сам Бог велел. И охраннику говорит: Налей нам». Охранник неохотно наливает водку. Брежнев поднимает рюмку: «Ну, за годовщину Великой социалистической революции».

Кривенко прямо-таки разыгрывал в лицах маленький спектакль. Брежнев получался удивительно похоже. Я говорю: «За годовщину». Выпили. Охранник подает небольшие маринованные огурчики. Закусили. Брежнев посмотрел на меня душевно и спрашивает: «Любишь выпить?» Я отвечаю: «На праздник, в хорошей компании, люблю». А он так одобрительно: «Молодец. Давай еще по одной. — И охраннику: — Налей нам еще». Охранник наливает. Брежнев: «За здоровье надо выпить. За наше здоровье». Я тут же ввернул: «За ваше здоровье, Леонид Ильич. Это важнее всего». Он: «Спасибо за добрые пожелания». Еще раз выпили, закусили огурчиком. Брежнев говорит: «Ну вот, теперь у вас нормальный праздник получился, товарищ Кривенко. А мне пора на праздничный прием». Я ему: «Леонид Ильич, а срочный пакет?» А он вяло махнул рукой: «Это не к спеху. До свидания». Уходит, и охранник за ним. Внезапно охранник возвращается, смотрит этак хмуро: «Никому ни слова. Понял?» — «Понял», — говорю. А сам рассказал. И года не прошло, а я жене похвалился, что с самим Брежневым выпивал.

Потом они большой группой ездили смотреть на сгоревший Белый дом. Верхние этажи покрывала мрачная копоть. Ирочке было жаль, что испортили такое красивое белоснежное здание.

Она пришла на второй этаж к двенадцати, как просил Владимир Федорович. Ровно в полдень заглянула в кабинет. Гавриков сидел за рабочим столом и что-то читал. Поднял глаза, и тотчас нежная улыбка окрасила его худощавое лицо.

— А, Ирочка! Заходи. Садись, — и, дождавшись, когда она займет место напротив, продолжил: — Что там у тебя стряслось?

Она принялась рассказывать о своих неприятностях, о допросе, который учинил полковник, всячески выказывавший ей свое недоверие.

— А зачем мне секретный документ? — искренне удивлялась она. Что я, шпионка? Столько лет работала, никаких нареканий не было. А в советское время следили куда серьезнее, чем сейчас. Уж вы-то знаете.

Слушая ее, Гавриков обозначал недоумение на лице, а потом протянул:

— Да-а, полная глупость… Попробую замолвить словечко. Не знаю только, поможет ли? Но попробую.

Гаврикову можно было поведать то, что не предназначалось для других.

— Если честно, я не передала документ в руки Александру Васильевичу. Он в тот момент был в комнате отдыха и выпивал с какой-то дамой. Я ему сказала про документ, он махнул в сторону стола и сказал: «Положи туда». Я положила. Но я не посчитала возможным сказать об этом полковнику.

— Правильно сделала. Ни к чему об этом… Главное, что положила на стол и предупредила генерала. Я поговорю.

Покинув кабинет Гаврикова, она испытала затруднение — в каком направлении двигаться. Ей некуда было спешить. Уступая непонятному порыву, она вышла из четырнадцатого корпуса на Ивановскую площадь и двинулась туда, где поднимались кремлевские соборы.

Странное ощущение преследовало ее. Она шла по кремлевской территории не как сотрудник, занятый серьезными делами, а как праздный и потому посторонний человек. И смотрела вокруг себя так, словно вернулась сюда после долгого отсутствия.