Маргарита Кармин - Царица снов

Он прошелся по комнате, постоял у окна, затем взял книгу и уселся на диван, устремив при этом свой взор вовсе не на страницы романа, а, как обычно, на меня. Мне стало не по себе, но что я могла сделать?

Минут через пятнадцать раздались неторопливые шаги. Это были мисс и миссис Дин. Войдя, мать поздоровалась с нами, Бетти послала мне свою милую улыбку; мистеру Томасу она как будто решила мстить.

Мать уселась недалеко от хозяина, дочь — рядышком с матерью. Сначала она глядела, как мелькают спицы в руках мамаши, а затем взяла со стола альбом и стала рассматривать его. Я осторожно наблюдала за ней.

Выждав столько времени, сколько требовало приличие, мистер Томас встал и подошел к окну.

Щеки Элизабет вспыхнули от гнева.

— Cella passe toule permission! [2] Это переходит всякие границы! (фр.). — прошептала она едва слышно.

— Что ты там шепчешь? — спросила миссис Дин.

— Я говорю, что репродукции сделаны мастерски. Взгляните, мамá, — и она поспешно повернула лист.

— Извините, — сказала миссис Дин Томасу, — мы, может быть, помешали вам?

— Нет! — отвечал он. — Что вы, как можно!

— Послушайте, душечка, — продолжала миссис Дин, обращаясь ко мне, — вы не могли бы нам сказать, где миледи и почему она не выходит к нам?

— Миледи пришлось отлучиться по хозяйству. Одна из служанок что-то натворила, и тетушка пошла разобраться, — ответила я.

— Лили! — воскликнула вдруг Бетти. — Я совсем забыла: вы обещали мне аккомпанировать! Пойдемте же, споем!

Я отложила работу, села за фортепиано и взяла первые аккорды. Какой приятный, чистый и звонкий голос был у мисс Элизабет! Она брала высоко, я с наслаждением слушала ее пение. Затем предложила спеть дуэтом. Мне было далеко до нее, я бы никогда не смогла спеть так, как она. Но тем не менее, учитывая контраст между нашими голосами, миссис Дин и даже мистер Томас одобрили наш романс.

— Прелестно! — воскликнула миссис Дин, когда я кончила играть и отзвучал последний аккорд. — Ваш бархатистый голос и голосок Бетти — это же чудо! Какая гармония! Восхитительно!

Элизабет уголком глаза взглянула на мистера Томаса и, увидя, что тот больше не реагирует на “сладчайшую музыку”, надула губки и отвернулась.

Вскоре пришла миссис Стонер, затем подали ужин, а около одиннадцати мы расстались. Миссис Дин пожелала всем спокойной ночи, потом повернулась к дочери и поцеловала ее. Еще раз поклонившись нам, она медленно вышла из комнаты. Вслед за ней простилась и мисс Элизабет. Сперва она попрощалась с миссис Стонер, которая сидела в кресле на другом конце комнаты и читала Библию. Потом повернулась к мистеру Томасу и едва кивнула ему. Подойдя ко мне, она улыбнулась самой очаровательной улыбкой, которая так шла к ее розовым гладким щечкам и ямочкам на них, ее блестящим голубым глазам. Бросив мне быстрое “Спокойной ночи!”, она скрылась за дверью.

Я подошла к тетке, поклонилась и пожелала ей покойной ночи. Она не отрывала взгляда от книги и даже не взглянула на меня.

— Покойной ночи, мистер Томас, — тихо сказала я и, не дожидаясь ответа, вышла из комнаты вслед за мисс Дин.

Я прошла в свою комнату, но спать мне совсем не хотелось. Я открыла окно и, накинув на плечи шаль, устремила взгляд куда-то вдаль. Было уже темно, достаточно темно для ясного летнего вечера. Я глядела на одинокую звездочку, которая то ярко горела, то вдруг угасала.

Не знаю, почему, но мне в эти тихие, полные покоя и тишины минуты вспомнилась одна песня. Не сказка, а страшная жизненная история. Мне казалось, что когда-то давно, в раннем детстве, я где-то слышала ее, но где и когда — я не помнила. Я не помню этого и сейчас, но слова и грустная мелодия этой песни мне запомнились надолго, на всю жизнь. Она мне особенно нравилась, я любила ее петь, когда бывала одна, но не догадывалась, что в дальнейшем мне придется так остро, так сильно почувствовать всю боль, всю тоску, всю грусть и тревогу этой песни.

Эта песня была о красавице Зульфие, которая сидела однажды у шатра, качая на руках ребенка. Вдруг она увидела на горизонте силуэт великолепного всадника на черном коне. Она пригласила его войти, сказав, что ее властитель уехал и сейчас она одна. Всадник спешился, но отказался от угощения, попросив взамен лишь один поцелуй. Он прошептал ей: “Поедем со мной в чудесный сказочный край!” Но нежные слова прервал крик проснувшегося ребенка, заставив влюбленных вспомнить о действительности, и вскоре вдали скрылись и всадник, и конь…