Маргарита Кармин - Царица снов

Внезапно раздался странный всплеск, я испуганно вскочила и подняла глаза. На другой стороне реки, в которую впадал ручей, в воде барахтался человек. Я, приподняв край юбки, побежала по воде к нему, чтобы предложить свою помощь. Когда он поднялся, я смогла разглядеть его; с него потоками лилась вода, но он улыбался. Это был молодой человек лет двадцати. Небольшого роста, коренастый, крепкий, он производил впечатление очень живого и здорового человека. Выражение его лица показалось мне даже немного детским; карие глаза смело смотрели на меня из-под темных бровей! Простой костюм, состоявший из клетчатой рубахи и штанов, загорелая кожа этого человека свидетельствовали о том, что он отнюдь не домосед и не белоручка в своей незнатной семье, и в то же время было в нем что-то такое, что придавало его облику немного аристократический вид. Этот молодой человек смеялся звонким, чистым смехом. Он был одет, как фермер. На склоне, над нами, я увидела расставленные удочки.

— Вы обладаете таким звучным голосом, мисс, — смущенно улыбаясь, заговорил он, — что он свалил меня в воду с этого холма.

— Так вы упали? — засмеялась я.

— Да, — будто совсем смутившись, но не переставая улыбаться, отвечал он, теребя в руках мокрую шляпу. — Так получилось, — развел он руками.

Я села на камень. Мне стало смешно. Я вдруг представила себе картину, как этот молодой человек (может быть, слушая, как я пою) с серьезным видом насаживает на крючок червяка. Затем он не менее важно закидывает удочку в воду… и внезапно летит вместе с червяком в воду сам. Неплохое состязание по прыжкам в воду! Жаль, что я не видела их одновременный плавный полет!

— Вы так красиво поете… — снова сказал он.

— …Что способна заставить молодого человека прыгнуть в воду за червяком, — продолжала я.

— Нет, правда. Рыба здесь ни при чем, я просто заслушался вас, оступился и… не удержался на краю.

— Значит, по моей вине вы промокли! Я не заметила вас, как ни странно, иначе я удержалась бы от такого пробуждения радости.

— Вы чему-то рады? По вас это заметно.

— Очень! У меня такое прекрасное настроение для того, чтобы кидать мужчин в пучину!

— Вы можете сделать это, не прилагая никаких сил, — ответил он, улыбаясь. — За одну вашу песню, за одну вашу улыбку каждый согласится сознательно утопить себя.

— Как, например, вы?

— Я готов прыгнуть еще раз, если вы смилуетесь и споете снова.

— К чему вам? Только, прошу вас, больше не нужно прыгать, иначе вы можете заболеть: еще май, вода в реке очень холодная и не успела нагреться. Я боюсь, что вы даже после первого купания простудитесь из-за какой-то крикливой вороны, захотевшей покаркать.

— Из-за малиновки, вы хотите сказать.

— Ну уж и малиновка! Вы бы еще назвали соловьем!

— Соловьи поют по ночам, а я услышал вас утром.

— Вам не холодно? — спросила я, глядя на его мокрую одежду, очень легкую для майских дней.

— О! Не беспокойтесь, мне не привыкать.

— Далеко ли вы живете? — спросила я, взглянув на него.

— Нет, мисс, в той деревне. Отец послал меня за рыбой к обеду. Он — фермер.

— А вы?

— А я сын фермера. — Он улыбнулся.

— Может, вам лучше сходить домой и переодеться? А я посмотрю за вашими удочками, — предложила я.

— Нет, мне не холодно, да и переодеваться мне не во что — не надену же я праздничный костюм!

— Но вы простынете, — настаивала я.

— Да нет же, я привык.

— Привыкли купаться после каждой песни девушек, приходящих по воду?

— Нет, привык к холодной воде.

— Я помешала вам, — сказала я. На этот раз — нерешительно.

— Что вы! Наоборот, я…

— Не обманывайте! Если вы не против… если вы позволите, — поправилась я, — я посижу и посмотрю, как вы будете ловить рыбу. Можно?

Он согласился. Я села на камень и стала наблюдать за ним. Как проворно он насаживал наживку, как ловко закидывал удочку! Около десяти минут, за которые он успел наловить горку рыбы, я смотрела, как он ловит. А затем не вытерпела.

— Можно мне поудить? — спросила я у него.

— Можно, мисс, конечно! — отвечал он, подавая мне удочку.

Несколько минут длилось молчание.

— А! — вскрикнула я, увидев, что поплавок запрыгал. — Смотрите! Это рыба!

Я дернула, но ничего не поймала.

— Сорвалась! — сказал он, глядя на удочку. — Кажется, рыба большая была, сильно схватила.