Джилли Купер - Гарриет

***

- Так что Кори? Очень бушевал? - не унималась Самми. Рассказы о чужих неприятностях доставляли ей неизменную радость. Ее немного задевало, что у Гэрриет с Кори такие дружеские отношения.

- Жутко, - вздохнула Гэрриет. - Не исключено, что завтра мне придется пополнить великую армию безработных.

Стоя перед зеркалом в женском туалете "Свободного вечера", они в последний раз оглядывали себя и друг друга. Девушки, теснившиеся со всех сторон, с остервенением начесывали волосы; одна девушка красила себе пупок губной помадой.

Гэрриет никак не могла решить, что делать со свитером.

- Как ты думаешь, заправить его в джинсы или оставить так? - спросила она у Самми.

- Нет, так он болтается, как балахон, тебя совсем не видно, - сказала Самми. - Заправь-ка, я посмотрю... А так еще хуже. Пусть уж лучше висит. Классно выглядишь! - добавила она с великодушием истинной подруги, которая уверена, что сама выглядит в сто раз лучше.

Сегодня на ней были черные вельветовые брюки в обтяжку и черная кофточка с глубоким вырезом: роскошные белые груди слегка приподнимались над ним, как мороженое над вафельным стаканчиком. Ногти на ее руках и ногах были покрыты черным лаком, а в свежевыкрашенных - на сей раз под красное дерево волосах красовалась черная роза.

Господи, да со мной и разговаривать-то никто не захочет, подумала Гэрриет, когда, выйдя из туалета и пройдя несколько шагов, они оказались прямо в зале. Все кругом знакомились и кокетничали друг с другом. Среди девушек встречались настоящие красавицы, трудно было поверить, что такие не могут найти себе парней. Видно, им просто захотелось чего-нибудь новенького, решила Гэрриет.

Самми уже зазывно поглядывала на красивого белобрысого немца в синем костюме.

- Спасибо, с удовольствием, лучше всего чинзано, - говорила она, трепеща длинными зелеными ресницами.

Пока немец продирался сквозь толпу, чтобы добыть для Самми чинзано, с другой стороны к ней притерся какой-то худосочный юноша.

- Я работаю в кино, - начал он, что было очевидной туфтой.

- Да? - обернулась Самми. - Какое совпадение. Я тоже.

Гэрриет совершенно забыла, как заигрывать с мужчинами. Она все время пыталась встретиться с кем-нибудь взглядом, но в последний момент сама не выдерживала и отводила глаза. Не бросай меня! - мысленно молила она Самми, но та никого и ничего не замечала, как Севенокс при виде суки, и не собиралась отвлекаться от намеченной цели.

- Разумеется, слышала, - говорила она белобрысому немцу. - Я всю жизнь мечтала попасть в Бейрют... ну да, в Бейрут.

Хуже всего, что Гэрриет не могла даже сбежать: у нее не было денег на такси.

К исходу восьмого чинзано Самми заметно продвинулась вперед в отношениях со своим немцем и вдобавок пленила еще одного - маленького толстенького немчика в очках, приятеля белобрысого. Маленький поблескивал очками и глуповато ухмылялся.

- Гэрриет, иди к нам, - позвала Самми. - Вот, познакомься с Клаусом.

Маленький, все так же ухмыляясь, шагнул к Гэрриет.

- Гэрриет жутко умная, вот увидишь, как с ней интересно, - добавила Самми.

Гэрриет, цепенея до идиотизма, с трудом выдавила из себя, что в последние дни сильно похолодало, не правда ли.

- Правда, зато северные холода дарят нам северных красавиц, - галантно вывернулся Клаус, после чего сообщил Гэрриет, что приехал в Йоркшир на конференцию по текстилю и что после Рождества он похудел уже на десять килограммов. Насчет последнего Гэрриет не совсем поняла, хорошо это или плохо.

- Он просто душечка, правда? - сказала Самми и оттащила Гэрриет в сторону.

- Они хотят пригласить нас в "Черный тюльпан", - громким шепотом заговорила она. - Это шикарный ресторан, там кормят и можно потанцевать. Говорят, там играет классная группа.

- Но мы же вернемся страшно поздно... - неуверенно начала Гэрриет.

- Да ты что! - Выпитое чинзано прибавило Самми напористости. - Я еще ни разу не была в таком заведении. Может, это мой единственный шанс!

Придется ехать, подумала Гэрриет. Нельзя же быть такой предательницей.

"Черный тюльпан" оказался даже хуже "Свободного вечера". Перекатывая по тарелке переспелую грушу, Гэрриет чувствовала, как ее улыбка становится все более натянутой.

- Сначала я ограничил углеводы, - говорил толстенький Клаус.

Самми с белобрысым не переставая оглаживали друг друга под столом. Оба были уже готовы, и Гэрриет, к своему ужасу, понимала, что ни один из них уже не сможет отвезти ее домой.

- Потом я отказался от хлеба и картошки, - бубнил Клаус.