Сьюзен Льюис - Классная штучка

Боб и сам не мог толком объяснить причин столь внезапно и бурно вспыхнувшей любви. Разумеется, Элламария была прекрасная женщина, но ведь он сам как режиссер постоянно общался с прекрасными женщинами. И тем не менее именно Элламария пробудила в нем чувство, которое он прежде не испытывал ни к одной женщине. Боб и сам этому удивлялся и даже поражался, однако факт оставался фактом. Прежде, за все годы семейной жизни он ни разу не изменял жене; даже в мыслях. Удачный брак, любимая работа - все это делало его жизнь насыщенной и счастливой. Однако с той поры, когда он познакомился с Элламарией Гулд, многое в этой жизни изменилось.

Сидя в старинном зале "Черч-Холла", где уже вторую неделю продолжались репетиции "Двенадцатой ночи", Боб внимательно наблюдал за игрой Элламарии, которая как раз вошла на сцену с шутом Фесте.

Все были удивлены, когда он попросил актеров отыграть именно этот эпизод, однако Боб поступил так, выполняя прихоть Элламарии. Он знал, что она рассердится, если не отрепетирует ничего в это утро.

И вот сейчас он с волнением следил за её игрой. Это была её первая профессиональная роль в шекспировской пьесе, и она отдавалась ей полностью, выкладываясь и телом и душой; как только смирилась с тем, что роль Виолы отдана не ей. Боб заранее улыбнулся, настраиваясь на следующий эпизод, и с восторгом оценил быстроту, с которой щеки актрисы подернулись требуемым румянцем.

Элламария подняла голову.

- Ладно, негодный плут, придержи язык. Сюда идет госпожа: попроси у неё прощения, да как следует, с умом, - тебе же будет лучше.*

И покинула сцену.

*Шекспир "Двенадцатая ночь". (Здесь и дальше - перевод Э.Линецкой

- Стоп! Стоп! - поспешно выкрикнул ей вслед Боб и вскочил на сцену, сопровождаемый пристальными взглядами актеров.

- Мне кажется, Элламария, - сказал он, приблизившись, - что вам бы следовало чуть больше улыбаться перед тем, как покинуть сцену. Причем одними глазами, пококетливее. А вы, Джеффри, провожайте её взглядом, а потом, дождавшись, когда она выйдет, всплесните руками.

Элламария смотрела на него во все глаза, но Боб старательно избегал её взгляда.

- Может быть, - заговорил Джеффри, невольно выручая его, - мне самому сделать пару шагов вслед за Марией, дождаться её ухода, а уж потом повернуться к зрителям и произнести свой монолог?

Боб призадумался, потом кивнул.

- Что ж, попробуйте, - сказал он. - Но уж тогда покривляйтесь вовсю. Дайте волю своим чувствам. - Он объяснил, что хочет, изрядно развеселив всю труппу, а затем вернулся на свое место. - Начните со слов: "Если повесят на доброй веревке, то уж не женят на злой бабе...".

Говоря, Боб по-прежнему не сводил глаз с Джеффри.

Мария и Клоун снова сыграли эту сценку, и на сей раз Боб позволил ей уйти. Потом кивнул своей помощнице, которая тут же громко возвестила:

- Перерыв на обед!

Элламария, кипя от гнева, заторопилась в свою уборную. Черт бы побрал этого Боба! Почему он к ней придирается? Неужели сам не видит, что она и без того выкладывается целиком? А ведь знает, как важно ей утвердиться. Ощутить уверенность в своих силах. Косые взгляды актеров и перешептывания за её спиной не ускользнули от её внимания, и Элламария была преисполнена решимости доказать, что роль получила вполне заслуженно, а не за то, что спала с режиссером. Она знала, что ей ничего не стоит избавиться от своего американского акцента (до сих пор ей это удавалось), однако даже это не убедило Морин Вудли, что Элламария Гулд заслужила роль в постановке "Двенадцатой ночи". По убеждению Морин, никаких американцев нельзя подпускать к Шекспиру и на пушечный выстрел. Это оскорбительно для памяти Великого Барда. Если же учесть, что эта американка получила роль исключительно потому, что отдавалась режиссеру, то - оскорбительно вдвойне.

Влетев в женскую гримерную, Элламария поспешно прошла в свою каморку и, захлопнув дверь, заперлась на ключ. Нужно срочно успокоиться. Взять себя в руки. Если за обедом она повздорит с Бобом, то тем самым лишь подтвердит все сплетни. Вдобавок Элламария ни за какие коврижки не согласилась бы показать этой стерве Морин Вудли, что она расстроена.

Пару минут спустя она наконец овладела собой и уже собралась было отомкнуть дверь и выйти, когда вдруг услышала, как кто-то в гримерной произнес её имя.

- При одном виде этой Элламарии у меня кровь в жилах закипает. Слова не учит, дефилирует по сцене как гусыня, и ещё имеет наглость развлекаться, пока мы все вкалываем до седьмого пота. Меня просто тошнит от нее! Элламария безошибочно опознала хрипловатый голос Морин Вудли. - А ты видела, как она сегодня утром Ричарду подсказывала?