Шарлотта Лэм - Любовь феминистки

Впрочем, ее сарказм не достиг цели: Хиллиер и бровью не повел. Засыпая зерна в электрическую кофемолку, он с готовностью откликнулся:

- Будьте так любезны. А еще я люблю старые французские кофемолки, знаете, такие деревянные? По крайней мере чувствуешь, что действительно готовишь кофе. Главное - не быстрота, а вот этот неповторимый запах.

- А для меня главное - быстрота. Я деловая женщина, а не домохозяйка. К тому же с электрической кофемолкой гораздо меньше возни, - обиженно отозвалась Зои. - Так же, как со стиральной машиной и сушилкой для белья.

Он сардонически улыбнулся, наливая воду в кофеварку.

- Не вижу в вашем холодильнике сливок! Должно быть, вы на диете?

Его холодный, оценивающий взгляд бросил ее в дрожь.

- Я, конечно, могу обойтись черным кофе, - продолжил Хиллиер, - но, надеюсь, у вас есть хотя бы сахар?

- Мистер Хиллиер, я не приглашала вас в этот дом, вы сами вторглись сюда. Так какого черта вы критикуете мой образ жизни!

Теперь Зои была действительно в ярости. Кто он такой? Кем он себя вообразил?

- Сахар в дальнем шкафу справа. - Она посмотрела на часы. - Послушайте, я устала. У меня был тяжелый день, и я очень хочу хотя бы немного поспать. Завтра мне опять рано вставать. Пожалуйста, ешьте побыстрее и уходите, хорошо? Я уверена, таксисту все равно, что на вас надето.

Внезапно ее осенило. Она поспешно вышла в холл и вернулась вскоре с длинным коричневым плащом, который купила в Австралии года два тому назад.

- Вы могли бы надеть это! Никто не заметит, что на вас под ним ничего нет.

Внимательно оглядев плащ, Хиллиер кивнул:

- Потрясающе, спасибо. Что касается одежды, у вас неплохой вкус. Я позаимствую это, но все-таки я бы хотел получить мои собственные вещи.

- Я пришлю их вам завтра.

Покачав головой, он направился к микроволновке.

- Нет, я лучше подожду.

Зои отчаянно хотелось от него избавиться. Она невольно повысила голос:

- Это - мой дом, и я хочу, чтобы вы ушли! Хиллиер между тем достал цыпленка из микроволновки.

- Пахнет великолепно! - Он принялся за еду. - Вы не могли бы налить мне кофе?

В ответ Зои не преминула ядовито поинтересоваться:

- И от чего же умерла ваша последняя служанка?

- От восхищения. - Он метнул озорной взгляд в сторону Зои из-под необычайно длинных черных ресниц.

Ярость молодой женщины оказалась не так сильна, как ее чувство юмора. Она не выдержала и рассмеялась.

Хиллиер удивленно вскинул брови:

- Так вы человек?

- Человек, и притом ужасно усталый, - улыбнулась Зои, разливая по чашкам кофе. Раз уж она не может лечь спать - ведь не оставлять же незнакомца без присмотра! - так хотя бы попьет кофе.

- Сколько часов вы работали сегодня?

- С шести. - Она села за стол напротив него. Он несколько минут смотрел на нее, потом сказал:

- У вас глаза красные, почти такие же, как волосы.

Вспыхнув, Зои раздраженно огрызнулась:

- Благодарю. Это заставляет меня чувствовать себя по-настоящему красивой.

Он продолжал разглядывать ее из-под полуопущенных ресниц:

- Джинсы, должно быть, еще со времен потопа сохранились, а? Но вы даже в них ухитряетесь выглядеть шикарно. Не имею ни малейшего представления, как это вам удается. Полагаю, вы неотразимы в любой одежде, и даже с красными глазами! Наверняка до меня не один десяток мужчин говорили вам это. - Внезапно, прежде чем она успела шевельнуться, он наклонился и быстро поцеловал ее в губы, а затем преспокойно снова принялся за цыпленка.

Это было всего лишь легкое прикосновение, но Зои задохнулась. Можно подумать, что ее никогда раньше не целовали. Она сердито вытерла рот.

- Вы берете на себя слишком много! Ни один мужчина еще не осмеливался так обращаться со мной! Где вы работаете? Уж не в средствах ли массовой информации? Только репортеры бывают такими нахальными.

Он от души рассмеялся.

- Нет, я исследователь.

Она заморгала, не уверенная, что правильно расслышала.

- Кто?

- Исследователь. - Он кончил есть и отодвинул тарелку. - Я совсем недавно вернулся из Южной Америки. Составлял карты горных хребтов от Тьерра-дель-Фуэго, вдоль побережья, до Кордильера-де-Мерида, в Венесуэле. Они тянутся через весь континент, более чем на четыре тысячи миль, и многие вершины поднимаются на четыре тысячи футов в высоту. Я пробыл там около года: лазил по горам, фотографировал, рисовал. Зои слушала с открытым ртом:

- Один?

Хиллиер рассмеялся, сверкнув безупречно белыми зубами, которые красиво выделялись на фоне загорелой кожи.