Джин Плейди: Королевский путь

А еще был статный красавец граф Босуэлский, лелеявший надежды на брак с королевой-матерью… Был ли он предан ей? Она не знала, кто из этих мужчин мог стать ей другом и опорой. Увы, несчастная Шотландия была страной, разорванной на части рвущимися к власти кланами.

Она ужаснулась, осознав вдруг, что ее дочь, пятилетняя малютка Мария — королева этой чуждой ее сердцу страны.

Ее взгляд замер на маленькой девочке. Все движения Марии были удивительно грациозны. Ее дочь была очень красива, что было заметно уже в столь юном возрасте. Она обратила внимание: даже седовласые дряхлые лорды провожали малышку восхищенным взглядом. Как изящно она сейчас стояла! Во всем ее облике не было и тени смущения или неловкости. Как гордо эта пятилетняя девочка держала голову. Казалось, она вобрала в себя всю красоту Стюартов, и даже легкая примесь французской крови лишь подчеркивала шарм рода, к которому она принадлежала.

Королева-мать обратилась мыслями к Богу, моля его покровительствовать дочери во всех начинаниях.

Она перевела взгляд на лорда Джеймса Стюарта [5] Джеймс Стюарт, граф Меррейский (1533–1570) — внебрачный сын Иакова V и Маргариты Дуглас, дочери лорда Эрскина, сводный брат Марии Стюарт, регент Шотландии до и после ее правления. — невзрачного мальчика с тяжелым взглядом невыразительных глаз, взглядом, так непохожим на выражение глаз ее дочери. Он еще оставался ребенком, но черты безмерных амбиций уже тлели в нем. Он думал даже в эту минуту, что, если бы его отец женился на его матери, тогда именно он сидел бы в королевском кресле и именитые лорды преклоняли бы перед ним колени и целовали руку.

«Всевышний! Молю тебя, защити мою дочь от черной зависти шотландцев!»

Маленькая королева терпеливо стояла, пока великие лорды подходили к ней целовать руку. Она с улыбкой поглядывала на них — на Арана, на Дугласа. Они выглядели такими доброжелательными. Вот подошел Джеймс, милый Джеймс. Он торжественно опустился на одно колено, но в следующее мгновение, когда поднял глаза и встретился взглядом с маленькой сестрой, вдруг подмигнул ей. Мария почувствовала волну нарастающего смеха, совсем не подобающего в эту минуту. Ужасно смешно, что высокий статный красавец Джеймс должен опускаться на колени перед своей маленькой сестрой. Конечно, она знала причину. Да, его мать не была королевой, но король, ее отец, был и отцом Джеймса. У Марии было еще несколько братьев и сестер, но ее расстраивало, что ее маленькие подруги — ей не сестры. Однажды она высказала сожаление, что их матери не королевы. Ведь было бы просто замечательно иметь такую большую семью.

Сейчас ее мать не хотела, чтобы она оставалась.

— Королева очень устала, — сказала она, — и уже пора укладываться спать.

А Марии так хотелось задержаться и порасспросить Джеймса об убитом кардинале.

И хотя все целовали ей руку и клялись защищать не на жизнь, а на смерть, они не хотели, чтобы она оставалась. Мария знала, что не должна проявлять недовольства. Королева не должна показывать свои чувства, и мать постоянно учила этому дочь.

Все почтительно замерли, пока она покидала зал, отправляясь к леди Флеминг, своей гувернантке.

— Наша маленькая королева не очень-то любезна сегодня со своими придворными, — с трудом преодолевая смех, произнесла Джанет Флеминг.

— Да, она не очень любезна, — парировала Мария. — Я так хотела остаться поболтать с Джеймсом. Он подмигнул мне, когда целовал руку.

— Мужчины всегда подмигивают тебе — ты ведь королева! — пытаясь подавить смех, произнесла Джанет.

Мария расхохоталась. Ей всегда было легко и весело с ней. Джанет приходилась Марии теткой. Она была очень хороша собою, хотя уже не молода, и казалось, жизнерадостности в ней было не меньше, чем в ее маленькой подопечной. Она тоже была из рода Стюартов, приходясь родной дочерью бабке Марии, а маленькая Мэри Флеминг была ее дочкой. Маленькой королеве было крайне просто уговорить Джанет позволить ей делать то, что ей хочется, и Мария очень нежно любила свою гувернантку.

— Он всего лишь мой брат, — сказала она.

— О да! И должен радоваться этому, — произнесла Джанет. — Если бы он не приходился тебе братом, то в его жесте можно было бы усмотреть оскорбление короны.

Джанет продолжала болтать, пока Мария готовилась лечь спать; это была легкая болтовня о танцах, одежде, играх, и, когда в спальню зашла ее мать, Мария, казалось, на время забыла об утренней истории с Битон.

Королева-мать отпустила всех, кто был вокруг, и Мария поняла, что та пришла отругать ее. Все-таки, это странная вещь — быть королевой — ты не можешь быть искренней на людях.