Джин Плейди - Королевский путь

— Пресвятая Дева Мария! — воскликнул герцог д’Омаль. — Эта девочка — самая великая ценность дома де Гизов. Когда-нибудь она будет править Францией.

А чуть позже он разговорился со своим братом Шарлем. Шарль, на пять лет моложе Франсуа, был по-своему красив. Франсуа был вызывающе привлекателен, но в чертах Шарля сквозили греческие линии. Его глаза светились живостью и бесстыдством. Если Франсуа побеждал решительностью, то Шарль брал хитростью. Шарль прекрасно понимал, что решительности ему недостает, а эта черта характера была фамильной гордостью Гизов. Чтобы скрыть этот недостаток, Шарлю пришлось развить в себе другие качества.

Поэтому Шарль, изысканный кардинал, в благоухающих одеждах, с его чувственностью был в великолепном контрасте со своим энергичным братом, причем оба они знали об этом.

Между собой братья заключили договор, что вместе будут править Францией через племянницу, которая, в свою очередь, будет властвовать над дофином.

Они принесли богатые подарки для Марии. Они были полны решимости добиться ее расположения и поднять себе цену, которая должным образом внушалась дочери их сестрой, королевой-матерью.

Кардинал, с его чувственными вкусами, хоть и был достаточно молод, оказался в трудном положении, думая о тех новых ощущениях, которые могли увлечь его. Он был весьма очарован своей племянницей.

— Брат, — произнес он, — в ней есть больше, чем просто красота. В ней есть что-то… назовем это Обещание? Что может очаровать сильнее чем Обещание? Она как райская дева из магометанского сада, зовущая странника забыться мечтой о наслаждении… Она как будто зовет каждого в мир, в котором сама еще не побывала.

Франсуа бросил на брата тяжелый взгляд.

— Шарль, ради всего святого, не забывай, что она — твоя племянница.

Шарль улыбнулся. Кровное родство не имело для него значения. Его длинные тонкие пальцы со вспыхивающими в полумраке самоцветами пригладили мантию. Франсуа был грубоватым солдатом. Но он был де Гизом, и Шарль был уверен, брату суждено было стать одним из величайших людей своего времени. Грубый солдат, он удовлетворял свои плотские побуждения как соответствовало воину. Шарль был избирателен, постоянно искал новых ощущений.

— Мой дорогой братец, — произнес он, — ты принимаешь меня за глупца? Я знаю, как нам быть с нашей племянницей. Сейчас она — маленький варвар с земли варваров. Мы будем учить ее, пока она не станет образованной и еще более притягательной, чем есть сейчас. Но материал превосходный, Франсуа, просто превосходный…

Кардинал взмахнул прекрасными руками, обрисовав силуэт женщины.

— Прекрасный… ковкий материал… дорогой Франсуа.

— Не вздумай прикоснуться к ней, Шарль. Пожалуйста, запомни это.

— Франсуа! Мой воин! Ты — великий человек, ты — величайший человек во Франции. Да, конечно, я говорю, зная, что никто ничего не передаст хамскому Величеству. Ты прожил жизнь солдата, а жизнь солдата, согласись, не отличается особой культурой. Я влюблен в Марию Стюарт. Она завораживает меня. Дорогой братец, не думаешь ли ты, что я хочу совратить ее? Маленькую девочку шести лет? Пикантно… согласен. Но, если мне захочется совратить шестилетнюю девочку, я могу взять любую. Я хочу овладеть ее разумом. Мы сделаем это вместе. Мы должны заполнить этот мозг нашими идеями! Это будет восхитительно! Я давно познал: удовольствия от тела не получишь, отделив его от разума.

Нахмурившиеся брови Франсуа разгладились. Шарль — не глупец. Совсем нет! Если сам Франсуа был великим воином, то Шарль станет величайшим дипломатом этой страны.

— Я чувствую, — сказал Франсуа, — ты должен внимательно проследить за ее образованием. Месье и мадам де Умарэ не должны здесь особенно усердствовать. Я полагаю, ее гувернантка, Флеминг, не представляет опасности.

— Флеминг — просто женщина.

— Если ты намереваешься соблазнить первую даму Шотландии, почему бы не… — начал было говорить Франсуа.

Уголки бесстыжего рта приподнялись.

— Лет десять назад твое предложение заинтересовало бы меня. Флеминг была бы дивной любовницей. Она должна быть очень страстной. Она создана для удовольствий. Пухленькая, хорошенькая, в соку, но возраст… Боюсь, она глупа, а глупость в зрелом возрасте раздражает значительно больше, чем в юном. Таких, как Флеминг, сотни. Ты можешь их найти в любой французской деревеньке. Мало того, я оставлю Флеминг для какого-нибудь зеленого юнца. Она принесет ему много наслаждения.