Кейт Лондон - Средневековый варвар

- Буду говорить, - ответил он, чмокая ее в нос.

- Не надо.

- Но это правда, - прошептал он.

- Нет.

- Правда, Таллула Джейн. Истинная правда. Ты поймала меня. Безжалостно захватила.., в свою сеть.

Поцеловав Таллулу еще раз, Уайет издал жадный стон, но тут же отпустил ее и ушел, насвистывая веселый мотивчик.

Час неистовых занятий на домашнем тренажере нисколько не успокоил нервы Таллулы. Ванна с душистой эссенцией напомнила ей о том, как пахла земля на берегу, когда они лежали на одеяле, об аромате, принадлежащем ему одному.

Норм, подойдя к Таллуле сзади, взглянул через ее плечо на рассыпавшийся сахар.

- Уайет, значит? Что ж, выводить его имя на сахаре лучше, чем каждый день жарить лук. Мне он уже начал сниться в кошмарных снах.

Таллула, посмотрев на стойку, с ужасом увидела, что вывела в сахарном песке имя "Уайет". Она едва успела смахнуть его, как в кафе появились Уайет и ее отец, размахивающий, словно трофеем, каталогом "Рыболовные снасти У.Р.".

Темные глаза Уайета тотчас же отыскали Таллулу. Кивнув ее отцу, он достал из кармана мелочь и бросил монетку в музыкальный автомат. Заиграла медленная музыка, и он, подойдя к Таллуле, попытавшейся скрыться за кофеваркой, схватил ее за руку и вытащил на танцплощадку.

В самые напряженные утренние часы он прижал ее к себе, покачиваясь в такт музыке.

- Доброе утро, Таллула, - шепнул он ей на ухо, проводя ладонью по руке и спине.

- С посетителями я танцую только быстрые танцы, - попыталась было возразить Таллула.

- Времена меняются... У медленных танцев есть свои достоинства, - протянул Уайет, прижимая руку к ее сердцу. - Как ты себя чувствуешь?

Заглянув ему в глаза, Таллула поняла, что Уайет хочет ее, хочет сейчас, немедленно...

- Я к такому не привыкла, - с трудом выдавила она.

- Знаю.., именно поэтому сегодня вечером я забираю тебя на новый урок.

- Уайет, сегодня я занята. - Нельзя позволять ему планировать ее жизнь.

- Я тебе помогу. В речке есть один крупный экземпляр с твоим именем на спине, - прошептал он ей на ухо, и по ней побежали мурашки. - По виду фунтов шесть чистой ярости... Конечно, если борьба тебе не по душе, если ты хочешь чего-нибудь поспокойнее, я к этому тоже готов... Хотя, когда я рядом с тобой, я за себя не ручаюсь.

Ощущая его всем телом, Таллула с трудом дышала. Вобрав в легкие воздух, она прерывисто выдохнула его, вспоминая освещенные солнцем плечи Уайета, лежащего на ней.

- Лерой соскучился по тебе, - тихо добавил Уайет. - И я тоже.

Джейсон Кеннеди уехал в отпуск, и в День независимости Уайет занял его место в команде Таллулы. Волейбол не был его коньком; ему не хватало проворства, и Таллула накричала на него за непринятую подачу. По дороге домой она объяснила, что вовсе не обязательно гробить мячи, и Уайет обрушился на нее со сдерживаемой несколько дней страстью.

Утром все тело его от головы до пяток ныло, и ему с трудом удалось провести демонстрацию образцов в магазине Майклсона. Плюхнувшись на свое обычное место в кафе, он мрачно проводил взглядом Таллулу, подающую второй кусок пирога Арнольду Риггзу, бывшему ухажеру, мастерски играющему в волейбол.

Вечером, когда солнце золотом искрилось среди листвы, Уайет, отложив удочку, смотрел на стоящую на берегу речки женщину. Таллула непрерывно двигалась, громко топая в его резиновых сапогах. Она закидывала удочку вверх и вниз по течению, путала леску, цепляя ее за кусты, а один раз даже поймала джинсы Уайета. Быстро подбежав к нему, Таллула выхватила из коробки новую блесну. Уайет успел пару раз чмокнуть ее. Рыжеватые волосы Таллулы горели в лучах солнца, стройная фигура четко вырисовывалась на фоне темных прибрежных зарослей. Техника ее оставляла желать лучшего, но все же Уайет решил, что это самое прекрасное зрелище, какое ему доводилось видеть и описать которое было невозможно. Он поднял удочку, защищаясь от стремительно просвистевшей блесны. Зацепив сосновую шишку, Таллула утащила ее в воду.

Уайет вздохнул, морщась от боли в мышцах, вызванной вчерашним волейболом, и от желания обладать Таллулой.

- Уайет! - окликнула его Таллула, положившая удочку на камни и захлюпавшая к нему в огромных сапогах. - С тобой все в порядке?

- Нет, черт возьми, - искренне признался он, чувствуя себя очень хрупким и больным. Он просто места себе не находил от нетерпения - что совершенно немыслимо для человека, привыкшего к спокойной, размеренной жизни.

Таллула остановилась перед ним, поправила очки.