Энн Мэйджер - По ту сторону любви

Вертолет с шумом кружил над склоном, пока пилот выбирал место для высадки лыжников.

- Хорошо, что мы сюда приехали, Эдуард. - Дина старалась перекричать шум мотора. Белоснежные склоны манили вниз своим спокойствием. - Это единственный способ отвлечься от постоянных мыслей об этом проклятом урожае винограда. - И единственный способ отвлечься от мыслей о некоем субъекте в черном, подумала она.

- Ты имеешь в виду, меня не будет в живых и некому будет помнить, - сказал Эдуард, любуясь островерхими пиками. Его голос смягчился. - Я должен быть доволен, что ты такая сорвиголова, любимая. Страсть к острым ощущениям привела тебя неделю назад в Европу, и мы можем наконец вместе отдохнуть. И я рад, что ты согласна выйти за меня замуж. Дина. Во всяком случае, ты будешь со мной рядом, где твое место.

- Где мое место... - Ее голос звучал отстраненно и мечтательно. Перед ее мысленным взором возникли рады виноградника в золотой кипени дикой горчицы, холмы, окутанные прохладным туманом с Тихого океана, и маленький темноволосый мальчик со своим загорелым отцом. И тут же она вспомнила неотрывно преследующего ее незнакомца в черном. Ее задумчивость не осталась не замеченной Эдуардом.

- Я думаю, ты бы уже давно вышла за меня замуж, если бы твоя сестра Холли не погибла в катастрофе в прошлом году. В глубине души ты все еще надеешься...

- О чем ты, Эдуард?

- Много лет прошло, а ты все еще не забыла Моргана и все еще не уверена в своих чувствах ко мне.

- Это абсурд.

- Тогда почему ты всегда убеждаешься, что его нет, когда едешь навещать своего сына и деда в Калифорнию? Почему ты не поговорила с ним, когда он звонил тебе в Париж? Дина! Почему ты так его боишься? И почему не вышла до сих пор за меня замуж?

Ее красивое лицо напряглось и сделалось неподвижным.

- Он не имел права мне звонить, - начала она неуверенно, - я же собираюсь выйти за тебя замуж.

- Может быть, Морган хотел сказать тебе что-то чертовски важное. Он ведь отец твоего единственного сына.

- Но Морган не знает этого.

- Неважно, любовь моя.

- Эдуард, ты ведь знаешь, как я ненавижу его!

- Нет, Дина, не знаю.

- Так знай. Если бы он не позвонил, мы бы с тобой сейчас не ссорились.

- Может быть, именно ссоры нам и не хватало. Дина, я прошу тебя принять решение.

- Я уже сказала, что выйду за тебя, Эдуард. Что тебе еще нужно?

Вертолет завис в четырех футах над снегом. Пилот посмотрел на них выжидающе. Дина схватила лыжи и с вызовом сбросила их вниз. Она была зла на Эдуарда за его вопросы.

- Эдуард, я хочу кататься одна.

- Ну и дуйся себе на здоровье.

- Я уже столько дней на людях. Могу я побыть одна?!

- Ты сошла с ума! Здесь один неверный шаг - и тебя нет.

- Пожалуйста, Эдуард. Ты же знаешь, как у меня портится настроение при мысли о.., о нем. Не надо было тебе бередить старые раны. Ну пожалуйста! Я буду очень осторожна.

Он начал колебаться, и она поняла, что побелила. С ним ей всегда удавалось одерживать верх.

Вертолет уже почти касался снега, и Дина, наспех поцеловав Эдуарда, нырнула в белый пух. Он крикнул пилоту: "Если через час она не вернется, мы вернемся за ней".

Белый пух разлетелся в стороны от ее грациозной фигуры, и два белоснежных крыла за ее спиной понесли ее вниз с горы. Только привкус страха мог придать такой восторг охватившему ее чувству. Эдуард с его вопросами отошел на задний план, и она целиком отдалась горам. Если бы он не задавал ей лишних вопросов, она бы не впала в такое отчаяние, что перестала осознавать опасность бешеной скорости и схода лавины. Она просто чувствовала себя свободной - как птица, парящая в безбрежном небе. Она летела с горы все быстрее и быстрее, напрягая тело, когда ей приходилось перепрыгивать через трамплины.

Эдуард называл ее сорвиголовой, и это слово как нельзя более подходило к ней. С тех пор как родился Стивен, ей стало наплевать на себя. Она полюбила быструю езду на машинах и лошадях. Она каталась на лыжах и карабкалась в горы, когда ей удавалось выкроить несколько дней зимой после окончания винодельческого сезона. Вот и сейчас она совместила свою любовь к лыжам и лошадям, приняв участие в комбинированных скачках, на которых специализировался курорт Санкт-Мориц.

Звук еще одного вертолета заставил ее остановить свой сумасшедший полет над снегом и льдом и перевести дыхание, разглядывая в небе приближающееся желтое пятнышко. Кто-то еще решил уединиться от толп катающихся лыжников знаменитого курорта и, может быть, тоже совершить длинный спуск среди сказочной обители рождественских елей. Ее сердце гулко билось; пальцы онемели от холода.