Энн Мэйджер - По ту сторону любви

Чем выше они поднимались, тем крепче Дина держалась за Моргана. Она разглядела внизу очертания столетней винодельни и вскрикнула от восторга.

- Смотри, Морган. Вон старинные подвалы Эшкол. Теперь это виноградники Трефетен...

- Я знаю. - Он не смотрел вниз. Он был всецело поглощен красотой женщины, которая была в его объятиях.

Монгольфьер поднялся на три тысячи футов, и им открылась вся тридцатипятимильная долина. К северу маячил усеченный конус горы Святая Елена, потухший вулкан, охраняющий долину, как крепость. Виноградники растекались с горы, как золотая лава, окружая маленькие городишки Калистогу и Святую Елену.

В другой раз Морган повез ее в северную часть долины, к винодельне Стерлингов. Виноградники Стерлингов расположились на большом холме, сквозь них просвечивали белые здания с закругленными колокольнями, напоминая греческий монастырь в Эгейском море. Пока вагончик канатной дороги нес их к вершине горы, Морган и Дина сидели в стальной корзине рука об руку. Затем они бродили по винодельне, почти не замечая романтического окружения, поглощенные только друг другом. Виноградник внизу горел золотом в лучах заходящего солнца. Семена дикой горчицы еще не высыпались в землю.

- Я рассказывала тебе когда-нибудь легенду о горчичном семени? - спросила Дина, прислонившись к белой стене. Морган прижал ее своим теплым телом.

- Не помню, - прошептал он, приподнимая ее волосы и целуя в затылок.

- Так вот, легенда гласит, что, когда отец Антимира впервые посетил Напа-Вэлли в 1823 году, он привез с собой мешок с семенами горчицы, в котором нарочно была проделана дырка.

- Очень интересно, - сказал он отсутствующим тоном. Он следил только за движением ее губ.

Она с трудом проговорила:

- Ты ведь не слушаешь.

- Да нет же, слушаю, - прошептал он с улыбкой.

- Ну вот, мешок с семенами взвалили на одного из осликов отца Алтимира, чтобы они могли равномерно сыпаться по пути. Когда отец возвращался через несколько месяцев, он легко нашел дорогу - просто шел вдоль ленты растущего золота.

Морган рассмеялся от радости, что ее рассказ окончен и можно поцеловаться.

- Я не слышал этой истории. Зато я знаю, что вся эта полезная растительность сохраняет влагу и является зеленым удобрением.

- Ну и познания.

- Занятие фермерством не так уж романтично, Дина. А я - фермер.

- Очень романтичный фермер, - мурлыкала она, в то время как он целовал ее.

Они долго не произносили ни единого слова, пока не вспомнили, что кругом люди. Он изо всех сил прижимал ее к себе.

- Я хочу быть с тобой наедине.

Она молча кивнула и поцеловала его, подходя к вагончику. Они были целиком поглощены поцелуями.

В один из вечеров он пригласил ее в чудесный ресторан в Домэн-Шандоне, на винограднике расцветающей французской фирмы шампанских вин. За изысканной трапезой из лососины и шампанского они тихо ворковали, держась за руки, стараясь как можно лучше узнать друг друга.

Она снова изливала душу, какой несчастной от ревности чувствовала себя в детстве.

- Вряд ли у кого из нас было легкое детство, - сказал он наконец.

Он был мрачен, и она поняла, что он вспоминает свое собственное детство, которое перешло в такую беспокойную юность.

- Ты никогда мне не рассказывал о своем детстве, - закинула она удочку.

- Когда-нибудь потом. Мне все еще трудно вспоминать то время. Я хочу одного - все забыть.

- Морган...

- Это называется самосохранением. Дина. Я не могу выворачивать себя наизнанку, как герой мыльных опер. Могу тебе сказать только одно...

- Что?

- Я был в Лос-Анджелесе. Видел мать.

Дина не знала, что сказать. В его глазах была такая обида, что она просто крепче стиснула его руку под столом.

Он продолжал своим низким голосом:

- Знаешь, я думал, что никогда больше не захочу ее видеть. Я думал, что она умерла для меня. Я жаждал этого! Мне не надо было ехать к ней! Но наша бывшая соседка, которая всегда помогала мне в самых невыносимых ситуациях и с которой я время от времени перезванивался, попросила меня поехать! Она сказала, что мать очень больна. Это было ужасно. Алкоголь так разрушил ее, что она с трудом понимает происходящее. Когда она наконец узнала меня, то пришла в бешенство. Она так меня ненавидит. Она заставила себя поверить в свои же выдумки. Все время спрашивала меня: почему ты так похож на него? Я не знаю, что она этим хотела сказать!

Долгое время они не разговаривали. Они просто были вместе, но после того вечера, когда они говорили о прошлом, между Диной и Морганом возникла новая близость. Она поняла какую-то жизненно важную вещь в нем. Несмотря на кажущуюся самоуверенность, прошлое преследовало его.