Люси Монтгомери - Дом мечты

- Лучше бы ты остался дома и почитал Библию, - упрекнула его мисс Корнелия.

- Я не вижу никакого вреда в том, чтобы ходить в методистскую церковь, если в нашей нет проповедей. Я был пресвитерианином семьдесят шесть лет. И я не укрепился в богословии, даже дожив до таких почтенных лет.

- Здесь нечем хвастаться, - пробурчала мисс Корнелия.

- Кроме того, - продолжал капитан Джим, - мне хочется послушать хорошее пение. У методистов хороший хор. И вы не можете отрицать, мисс Корнелия, что пение в нашей церкви стало ужасным с тех пор, как хор распался.

- Ну и что, если пение не очень хорошее?

Они стараются изо всех сил, и для Бога нет разницы между голосом вороны и голосом соловья.

- Говорите, говорите, Корнелия, - сухо заметил капитан Джим. - Я лучшего мнения о слухе Всевышнего, чем вы.

- Что послужило причиной распада вашего хора? - спросил Гилберт, давясь от безудержного смеха.

- Это случилось тогда, когда была построена новая церковь, три года назад, - ответил капитан Джим. - Ужасное было время, когда мы строили эту церковь. Под церковь было отведено не больше чем две сотни ярдов, но они стали тысячами в результате споров и горячих ссор. Мы раскололись на три фракции. Одна была за расположение на востоке, другая - на юге, а третья - за старую церковь. Споры велись дома, на кораблях, в церкви и на рынке. Все старые скандалы трех поколений снова всплыли, восстали из могил. У нас были митинги, на которых мы хотели решить наши проблемы. Корнелия, помнишь то собрание, когда Лусер Берне поднялся и произнес речь? Как убедительно он высказал свое мнение.

- Называйте вещи своими именами, капитан Джим! Берне поднялся, багрово-красный, и растолкал всех в разные стороны. Но они этого заслуживали: сброд, сборище ни на что не годных людей. Но чего же еще можно было ожидать от комитета, состоявшего из мужчин? Этот строительный комитет провел двадцать семь заседаний. И на двадцать восьмом заседании они были так же далеки от начала строительства, как и на первом. К тому же они поспешили снести старую церковь. Так что мы остались вообще ни с чем, только с коридором от старого здания, которому вряд ли можно было поклоняться.

- Методисты предлагали нам свою церковь, Корнелия.

- Церковь Долины Сент-Мэри не была бы построена и по сей день, продолжала мисс Корнелия, полностью проигнорировав замечание капитана Джима, если бы мы, женщины, не взяли все в свои руки. Мы сказали, что нам нужна церковь, и если мужчины собираются спорить до второго пришествия, то мы устали быть посмешищем для методистов. Мы провели одно собрание, выбрали комитет и проголосовали. У нас тоже были споры, но, когда мужчины пытались упрекнуть нас, то мы напоминали им об их собственных дебатах. Ведь они два года обсуждали строительство церкви, а теперь за дело взялись мы, женщины. Мы быстро заткнули им рты, можете мне поверить. И через шесть месяцев у нас была церковь. Когда мужчины увидели, что мы решительно взялись за дело, они перестали спорить и драться. А потом они вернулись к работе, когда увидели, что больше им ничего не остается делать. Как это похоже на мужчин! Женщины не могут проповедовать или быть главными, но они могут построить церковь или отыскать для этого деньги.

- В методистской церкви женщина может проповедовать, - сказал капитан Джим.

Мисс Корнелия свирепо посмотрела на него.

- Я никогда не говорила, что у методистов нет здравого смысла. Я говорила, что сомневаюсь, есть ли у них вера.

- Мне кажется, вы всегда за женщин, мисс Корнелия, - сказал Гилберт.

- Я не стремлюсь к этому, можете мне поверить, - презрительно ответила мисс Корнелия. - Я знаю, что значит убирать за мужчинами. В один прекрасный день, когда мужчины осознают, до какого ужасного беспорядка они довели мир, когда они не смогут разобрать весь этот хаос, они будут рады отдать нам свои голоса и переложить на нас все трудности.

Таков их план. Ох, хорошо, что женщины терпеливы, можете мне поверить.

- А как насчет Джоба? - не сдавался капитан Джим.

- Джоб! Это такой редкий человек. Так трудно найти терпеливого мужчину, что, если такой обнаруживается, о нем долго не забывают, - торжественно изрекла мисс Корнелия. - В любом случае добродетель не зависит от имени. В гавани еще не было такого раздражительного мужчины, как Джоб Тейлор.

- Ну, ты знаешь, этому способствовало много обстоятельств. У него было много возможностей для тренировок. Ведь даже ты не можешь сравниться с его женой. Я никогда не забуду, что Вильям Мак-Алистер сказал на ее похоронах: